Римляне. Тингиз ждал день, когда орда встретит этих людей, о которых каждый раб говорил либо с восхищением, либо с трепетом. Сам он ничего не чувствовал по отношению к этим людям, одаренным славой сверх всякой меры. Да, они устрашили духов земли и воды. Но гуннов духи боялись не меньше. И Тингиз ждал тот день, когда ярость и гнев орды обрушатся на римлян. Когда они оденут веревки на руки. Когда будут они лежать лицом в землю, а поверх их будут гунны, попирать спины ногами и копытами.
Шпионаж. Если рассказы верны, шпионы из солдат, закованных в железо, будут жить не долго.
Что там Эохар роптал? Сестра Тамара в плену? Не причинять вреда? Ха! Пусть идет к каму, пусть говорит с духами. Не его дело кого настигнет стрела. Тарам или Тамару - какая разница? Война есть война. И тот кто слаб - умирает. Такова жизнь. Если девка хоть немного в своем уме - схватит лошадь и ускачет. А нет - будет лежать под камнем, и Тенги не увидит более дурную кровь.
Тингиз хорошо помнил слова Аранак’Зура. Все, что говорил отец. Он был своенравным, но послушным сыном. Других среди гунну не было. "Не вступайте в переговоры" - говорил отец. "Посмотрите, как они сражаются". То была песня для ушей Тингиза. И то что братья разделились - лишь во благо. То было ветром в спину. Тингиз поднял лук и солнце заблестело в золотых пластинах.
— Ур-р-р! — взревел Тигиз, взывая к кочевникам.
— Ур! — крикнул он следом, а затем пустил коня вперед, увлекая за собой гунну в стремительную атаку.
— Вступить в бой самому — тогда ты вероятно атакуешь прежде, чем римлян предупредит их разъезд или прежде, чем они займут холм. А если сможешь разгромить их один — тебе и вся слава!
Что бы отец ни говорил, командир отряда Тингиз. И он жаждет славы в бою. Тингиз'Гейр ведет 30 конных гунну в атаку и собирается проверить римлян на прочность, пользуясь преимуществом в дальности и мощности луков. Пехотинцы готы плетутся позади. Они получили приказ идти в атаку, но всадники гунну их не ждут. Тингиз делает ставку на внезапность и стремительность