Именно так, по всей видимости, и должен выглядеть край империи. Грязь и безоглядная грусть, только и мысли о том, чтобы проснуться и обнаружить себя в постели, нормальной постели, где-то там где люди передвигаться по дорогам из камня и не ждут коричневую, вонючую жижу. А ещё это чёртовое вино, с каким-то потусторонним привкусом.
Естественно Гектор был вполне привыкший к лишениями, лёгкому голоду, от которого ещё не мутит, но уже просыпается лёгкая озлобленность. Спать на земле, есть дерьмо и идти. Вперёд. Встать, собрать лагерь и идти все время вперёд. Это было не в новинку, но от этого весь этот чудесный процесс не становился приятнее, уж проверьте. Совсем хреново стало, когда пайки стали четверными. Благо хоть вода была в достатке, но это благо было единственным положительным моментом, со дня высадки на этом гребаном берегу. Гектор жёстко следил, чтобы солдаты мыли руки и делали каждый раз отхожую яму, даже не смотря на возможный ропот.
Все тяготы и лишения Гектор переносил с достойным мужеством, но вот сон... Отдых давался с трудом, что в купе с тревожными мыслями сказалось не самым лучшим образом. Примерно с половины пути, Гектор стал замечать, что в глаза, бывает, что-то попадает. А бывало... проклятье, очень странное ощущение, что что-то не так, какое-то непривычное ощущение на лице. Когда Татион умывался утром двенадцатого дня, то увидел в отражении на воде что именно было не так: веки иногда дрожали, сами по себе, словно трибун собирался заплакать. Иногда помогало, если Гектор на пару мгновений прикрывал глаза и сверху проводил руками, слегка надавливая, разглаживая. А иногда и это не помогало.
Самые противные мысли, которые с невероятным упорством каждый день осаждали разум трибуна, умещались в один единственный вопрос. Ну допустим, боги улыбнуться и они добьются нужных результатов. Сведения получения — успех, победа! Фурор! Но как они вернутся обратно? Татион шёл, отгонял мысли и ждал когда что-то поменяется. Варианта два: либо гунны прибудут к ним, либо наоборот. Итог один.