От огня горло пекло и сильно резало в глазах. Лицо и руки горели, вернее было такое чувство пульсации, что каждый раз казалось, что кожу поливают горящим маслом. А ещё чертовски хотелось спать.
Ночь длилась вечно. Одновременно с этим, каждый раз, когда трибун отвлекался, а потом крик или резкие сполохи пламени снова возвращали его к реальности — было чувство, что все начиналось заново. Запах гари.
Утро наступило внезапно, во всяком случае для Гектора. Вот сейчас, только-только, все суетились, бегали и кричали, пламя лизало тьму и... Тишина. Стоны солдат, а потом просто тишина, изредка прерываемая тихим шипением остывающих углей.
Итог побега? Запасы, лодка, смерти... Твою ж мать! Ну как же так? Гектор отрешённо оглядывался, наблюдая обугленные, почерневшие ящики, остатки припасов. Тела солдат с черными пятнами сажи. Людей в оцепенении.
Луций буквально озвучивает мысли Татиона. Во всяком случае в той части, что касается разгребания дерьма. Почему? Да потому, сука, что вкус этого самого дерьма уже чувствуется во рту. Пополам с гарью.
— Мы справимся. — трибун смотрит на магистриана, кивает молча, а потом продолжает, — должны.
На повестке дня было много дел. Времени расслабляться и в помине не было. Сперва трибун объявил, что новым деканом у лучников становится солдат из их числа. Такое решение было принято с ясным пониманием, что на первых порах стоило приглядывать, помогать, ведь опыта как ни крути, а новому декану не хватало. Однако, с другой стороны, все когда то были впервые куда-то назначены, и как, если не в подобного рода ситуациях, себя можно проявлять? Ко всему прочему, один из числа "своих" — это лучше, возможно это даже как-то сплотит их.
Следующим делом стала организация постройки плотов. Очередной прощальный подарок Архипа, то есть так, братцы, если вы с голоду подохнете от нехватки припасов, то хоть херней этой умаетесь сначала! Сначала Татион распределил людей на группы: одна должна была заняться заготовкой материала, другая обработкой бревен и веревок, а третья — непосредственно сборкой плотов. Это всё кончено только после пусть и не слишком положительного, но отдыха. С пайком.
А ещё Гектор попросил собрать дров на погребальные костры. Это по всей видимости, вторая часть привета гребаной троицы... Отправился на поиски Аделфа, впрочем, нашёл его довольно быстро.
— Мне нужна помощь, - трибун отвлёк лекаря, — похороны. Проведешь обряд?
Казнь. Все время до вечера Татион не видел Клавдия. Конечно он заметил, что врача Фейрузы арестовали, но Тиест ведь тоже был изначально с арабкой? Клятва верности. Все дело в ней. Самое, вот самое ублюдское в этой ситуации — врач вряд ли стал бы заменять слово казнь словом ситуация — то что Гектор все понимал. И всех. Солдат, которые шушукались за спиной о том, что Квирина колдун, шпион и кто-то ещё там, мать вашу. Рабов, которые плели ещё того хуже. Луция, который так уж сложилось оказался в этом пересечении реальности, что именно он принимает такие решения. Цена таких решений велика, непостижимая для других людей, чьи жизни, судьбы двигаются по другим орбитам.
И конечно же Гектор понимал Клавдия... Спасти свою жизнь — просто дай клятву. Пусть и новую, не такую важную и ценную для того кому дают, зато дарующая новую жизнь тому, кто её даёт. Как и Клавдий, Татион не стал бы давать новую клятву. В этом и суть клятв — платить за них самую высокую цену. Невозможную. Иначе это не клятва, а чушь. Слова. Пустые слова.
Трибун слушает магистриана и молча кивает. Он сам отправляется к врачу, поправляя пояс.
Гектор подходя, достаёт и прячет приготовленный маленький нож. Он скажет Клавдию что собирается сделать. Если он против, то не делает.