Много крови утекло с тех пор, как юноша стал мужем. А муж стал Гейром. Борода загустела, а новые шрамы украсили лицо Тингиза. И он познал силу страха. Страх - то, что правит миром. То - что творит мир. Из страха аланы, готы, рабы подчиняются гунну. Из страха жители равнин несут Булюмару дары. Из страха рабы из последних сил стараются угодить гунну. Из страха половина войска врага бежит без оглядки при виде войска гунну. Страх - еще одна тайна, которую познал Тингиз. Страх рушит стены и приносит победы. Страх - тот материал, который соткал царство гунну в Закатных землях. Страх и ужас.
Рим заинтересовал Тингиза. И римское воинство. Хотя бы тем, что оно не бежало. Конечно, нацепив на себя столько железа - им не убежать от стрел, но страх не работал на них. Но они казались Тингизу достойным противником. Почти как проклятые. Ведь им удалось усмирить духов воздуха и духов земли. Значит они принесли достаточно жертв. Значит они смогли запугать этих духов. Что ж! Когда-нибудь, Тингиз с воинством встанет напротив воинства Римского, и станет ясно, кого духи воды испугаются сильнее! И Тингиз жаждал этого момента.
А еще он жаждал покорить Рим. Услышав первые рассказы об этом городе, Тингиз не поверил своим ушам. Он приказа закопать живьем в землю первого раба, который вещал такие чудеса. Второго, который рассказывал про Рим, Тингиз привязал к лошади и дал коню волю. К урту вернул он одни кости. Третий, новый, лишился от крепкого удара челюсти, а затем и жизни. Слишком громко скулил. Когда отец вмешался, Тингиз уже понял, что рабы, похоже, не врали. Что ж. Он добился своего и узнал правду. А рабы про Рим больше не упоминали.
Решение Булюмара Тингиз принял спокойно, но внутри воодушевился. Наконец-то соперник, который устрашил духов воздуха, земли и воды! Теперь Тингиз Гейр принесет месть на концах стрел людям равнин в красных плащах. Духи не помогут им. Аранак’Зур - опытный вождь. Он принесет победу. А если падет - Тингиз Гейр поведет гунну вперед и тогда Рим падет. Падет империя, о которой столько говорят, но в которой нет ничего особенного, кроме богатств. Тингиз знал, что все гадят в штаны, когда страх выдавливает дерьмо из их кишок. И не сомневался, что римляне тоже будут гадить, когда Аранак’Зур и Тингиз Гейр явятся к ним.
Но Тингиз не был бы Гейром, если бы опрометью бросился в атаку. Он использовал время с пользой. Собирая людей под свои знамена, сведения о землях и римлянах. Что-то казалось ему враньем. Тогда он пускал в ход плеть. С рабами это работало. Потом Тингиз спрашивал у вождей готов и аланов, и если рабы говорили другое - он больше не церемонился. Со временем Тингиз заметил, что слова Кальвина и вождей готов и аланов совпадают часто. Он стал иногда принимать на веру слова этого раба, но когда тот заговорил про бога и любовь к ближнему - сначала рассмеялся, а затем объяснил на сломанных пальцах, что такие речи вести не нужно. Речи вести нужно только когда спрашивают. Большой пользы от него не было, но рассказы о землях казались полезными, а рассказы о людях и их привычках нередко заставляли Тингиза хвататься за живот от смеха. В целом же этот раб был ничем не лучше и не хуже остальных. Хотя... он напоминал Фейрузу.
Безумная женщина, которую отец незаслуженно выделял среди остальных рабов. Тингиз невзлюбил её и нередко искал возможность наказать эту женщину. Из уважения к отцу, он не уродовал ни тело, ни разум Фейрузы по одной лишь прихоти. Она была его рабыней - и сын чтил вещь отца. Но когда выдавался редкий случай, Тингиз охотно брал наказание в свои руки, и эта женщина получала все, чем обделил её отец ранее. А иногда и на будущее, ведь рабыня оказалась смышленой, и после первого же наказания Тингиза поняла как нужно себя вести в отсутствие Аранак’Зура.
Тингиз не желал, чтобы Кальвин стал Фейрузой. Он так и не стал особенным среди остальных рабов. Хоть и выделялся познаниями и осведомленностью. Ему не было позволено больше, чем другим.
Руис был подобен Фейрузе. Отец становился стар и слаб, раз начал окружать себя странными людьми. Странными и непонятными. Он стал слишком мягок. Нужно было... Тингиз знал, что именно нужно было делать, но он был Тингиз Гейр, а отец был Аранак’Зур. И поэтому Тингиз молчал и слушался отца. Когда-нибудь духи земли захлебнутся от пролитой крови и будут молить Тингиза остановиться, а пока - нужно было готовить войско.
Эохар сопровождал Тингиза начиная с первого набега. Он был если не гунну по крови, то всеми силами старался стать гунну по духу. Это было весьма необычно для землекопа, но он старался, и за многие годы доказал, что не бесполезен. Что достоин какого-то доверия. И он его получил от Тингиза. Получил не просто так. Эохар его заслужил в боях. Ливигильд же напротив, едва пройдя обряд посвящения, был всего лишь стрелой в колчане. Он был жив то только потому, что убедил что может быть полезен. И ему слишком великодушно дали это право. Доказать что он может принести пользу гунну. Доказать, что он чего-то стоит. У него был шанс стать чем-то большим, и Ливигильд хорошо знал это. Он не мог этого не понимать.