Луций, Тиест, Клавдий, МаркМорось слабеет. Гром грохочет все на большем и большем удалении. Может, Саваг и не соврал? Гроза пройдёт мимо? Хорошо бы... Луций попробовал мыском твёрдую почву — нет, не успела ещё превратиться в вязкую грязь, злейшего врага маршей и манёвров...
Ушёл Аспург, не иначе разъяснять подчиненным волю начальства. Два воина остались у командирского шатра — никто всерьёз не верил в возможность повторения сценария с Воробушком, но рисковать тоже никто не хотел.
Едва группа трогается с места, как к ней тенью присоединятся Константин — вряд ли он тоже решил посмотреть шатёр, просто решил лично обеспечить безопасность магистриана. Хотя казалось бы, четверых легионеров с избытком хватило бы, чтобы справиться с Тиестом и Квириной? Или нет? Ведь люди пьяны... Как же усложняет все этот праздник...
Деканы понимают. Потому стараются везде быть лично.
Юний взял на себя охрану шатра Фейрузы.
Феликс отправился на север.
Татион ведёт обход.
Причем, как Луций с удовлетворением мог заметить, не выпуская из поля зрения угрюмо бредущего в свою палатку Архипа.
До шатра Фейрузы больше акта — верный признак, что дело своё она задумала заранее, а не совершила в порыве безумия. Иначе зачем разместилась на отшибе, так, чтобы никто не смог случайно услышать долетающие крики?
Покинутый хозяйкой, более не освещаемый потухшими от дождя факелами, белый шатер производит впечатление гнетущее, немного пугающее. По восточному острая вершина тента грозит небесам и возвышается над землёй. «Моя голова не опущена» — словно говорит он, — «Моя голова не опущена».
Уже на подходе вам в нос бьет терпкий запах человеческих внутренностей и горелой плоти.
Один из легионеров откидывает полог — и ничего.
Темнота. За прошедший час жаровня успела погаснуть.
Зато воздух подрагивает от жужжания трупных мух...
Другой воин попытался посветить фонарем, который нёс в руках — но то ли масло горело плохо, то ли сверхъестественный мрак не желал покоряться свету...
Холодно, Луций приказывает отдать лампу Тиесту. Даже сейчас, когда враг повержен, первым магистриан пускает чужака...
Колдун ступает во тьму.
Тьма не поглощает его. Расступается, фут за футом, с каждым осторожным шагом Метаксаса.
Луч света становится полукругом, а потом падает на тело. Если конечно это можно было назвать телом.
Комок подкатывает к горлу многое повидавшего Тиеста, вдруг осознавшего что стоит в огромной луже из засохшей крови, мочи и дерьма, вперемежку с густыми волосами...
О, Великая Богиня!
То, что когда-то было женщиной, лежало на спине развдвинув ноги. Поначалу вам показалось, что женщина сама приняла такое положение, но присмотревшись вы убедились — ее связали, хитроумно связали так, чтобы она не могла пошевелиться...
Связали ее же собственной кожей, накануне срезанной, не иначе, с ее же рук и ног, а потом обрили голову ножом и исполосовали тело вдоль и поперёк хлесткими ударами плети.
Боль должно быть была адская — что хуже всего, Фейруза, если насилие совершила она, явно стремилась не убить свою жертву. Рот заткнут какой-то тряпкой. Это был не допрос. Это была расправа.
Сейчас женщина очевидно мертва — лицо ее сохранил выражение неописуемого страдания. Но была ли она мертва когда Луций схватился с Фейрузой?
Опытным взглядом Клавдий видит — на теле отсутствует смертельная рана...
Возможно, после всего сделанного царицей, ее жертву убил не нож, а промедление...
Засечь позицию Гектора.
Выбрать слепую зону.
Осторожно воткнуть нож в ткань, пришлось пробовать несколько раз, чтобы избежать характерного хлопка. Затем очень медленно пилить тент, опять же, избегая приметного звука — плотная ткань с трудом поддаётся лезвию, а навалиться на клинок, чтобы использовать вес ты не мог, ведь тогда Татион точно услышит треск...
В ушах стучит кровь.
Ладони потеют.
Каждый раз, когда лопается очередная нить, ты невольно вздрагиваешь, кажется, будто сейчас внутри покажется голова Гектора: «Что ты делаешь, Архип?»
И ещё интонация такая, что сразу понимаешь, он точно знает что ты делаешь...
Но нет. Лёгкая морось падает на ставшую ненужной лежанку.
Пора.
Темнота твой союзник.
Ты избегаешь костров. Крадёшься меж палатками.
Плотная земля еще не размокла, не хлюпают призывно
солдатские сапоги...
Тюки с припасами сложены частью под навесом, частью в палатке. Двое караульных стоят у входа так, чтобы одновременно контролировать происходящее под навесом. Их-то тебе и нужно отвлечь...
Находишь небольшой камешек. Кидаешь так, чтобы тот стукнулся о наиболее удаленный ящик.
— Эй, кто там!
Окликает часовой. Тишина.
— Бля, Тощий, опять ты решил кувшин с вином стырить, имей в виду, на этот раз я тебя сдам!
Снова тишина.
Ты уже знаешь, что главное — не выдать себя раньше срока. Часовые пьяны. Расслаблены. В их голове все ещё продолжается испорченный накануне праздник...
Оба отошли от палатки достаточно далеко, чтобы «вскрыл» палатку. С Фейрузой такой номер уже не пройдёт, ее Татион наверняка поставил стеречь самых лучших — и самых трезвых.
Теперь у тебя появилось достаточно времени чтобы затариться и подготовить диверсию. Как кошка поводишь головой в полумраке! Надо же! Вот везение! Здесь твои луки и меч! Ну конечно, не себе же их легионеры забрали — отнесли на склад! Сюда же, в палатку, поместили то, в отношении чего не доверяли навесу — часть оружия, вино, мясо, масло.
Масло...
Ты вдруг понимаешь, что давно не совершал диверсий.
С самой Готской войны шестьдесят девятого — восемь лет. Тихо подъехать к вражескому лагерю. Проникнуть внутрь. Разлить масло и поджечь. Подрезать лошадям ноги. Отравить общий котёл.
Тогда — была война.
Были враги.
А теперь? Враг ли Луций?
Враги ли те, кто слепо исполняют его приказы?
Масляная лужица игриво растекается по полу палатки. Ты запалишь от фонаря небольшой пучок фуражного сена. Он будет разгораться около минуты. Потом огонь перекинется на масло... Тогда и вспыхнет. Ещё как вспыхнет!
Остаётся надеяться, люди успеют вытащить припасы.
Исчезаешь в ночи.
Время пошло.
Второй раз дорога даётся тебе легче. Ты почти не прячешься. Ещё один солдат в кольчуге, спешащий по своим делам, не привлекает внимания.
Ты даже смог внимательно рассмотреть стерегущего Фейрузу снаружи. Флавий Без Венца — молодой, но уже набравшийся опыта в сарматскую войну Валентиниана. Прозвище получил когда будучи награждён венком за примерную службу, поднёс его Митре.
Но даже это не самое плохое.
Куда хуже — тот, кто внутри.
Юний Змеелов.
Ты помнил Юния — это он услышал как лазутчик подбрасывал яд, и даже донёс Луцию. Он же нашёл кошелёк, выброшенный Валерией под окном, и так доказал, что Воробушек не был вором.
Этот декан явно был в фаворе у Луция, считался наиболее сметливым из трёх — в противовес медлительному Константину и горячему Феликсу.
Этот мигом заподозрит неладное, стоит Аттии только показаться у входа в шатёр!
План норовил полететь к чертям.
Нужно что-то придумать. И быстро.
Дилемма:
Снаружи шатёр стережёт легионер, но внутри охрану взял на себя один из деканов, ещё и параноик. Этот если что зашевелится, мигом позовёт на помощь — просто на всякий случай. И если Аттия вдруг заговорит с легионером, может сложить два и два и будет сильно настороже.
— Хер с ним! Ты снял лук с плеча. Уложишь сначала Юния — стражник невольно повернётся на свист стрелы, пару секунд будет думать что происходит и в это время ты успеешь пристрелить и его. Правда если выйдет хоть секундная промашка, один из оппонентов закричит. (В этом варианте ты получишь +10 к броску по любой ставке — поскольку атакуешь из скрытности)
— Положиться на то, что Аттия сможет привлечь внимание обоих и справится — но в зависимости от броска Аттии на социалку, сложность проверки может повыситься на 10 пунктов по низкой и высокой ставкам. Не говоря уже о последствиях для Аттии и миссии.
— Попробовать определить где именно в палатке находится Фейруза и незаметно просунуть ей нож. Этот вариант не принесёт мгновенного успеха — но если Фейруза в сознании, то повысить шанс успеха всей операции и снизит ее сложность. Жаль так сложно понять наверняка...