«Шери, сука! Точно ее работа. – мелькает горькая мысль. – Или ее предупреждение было правдивым? Да чтоб я сгорела, если демон будет говорить правду! Сама предупредила, и сама же все организовала! Как же объяснить этому индюку, что он не прав?»
Фейруза не сдвинулась с места, продолжая смотреть с прищуром на рума. Только губы надменно поджала, слушая еле прикрытые легким вежливостью угрозы. Лишь шум за спиной заставил ее дернуться и быстро обернуться. Но увидев, что это ее – а ее ли до сих пор? – арабки спешат к переговаривающимся, вернула свой взор к статной фигуре Альбина.
- Ни капли не убедительно. Придумай что-то другое, магистриан. Но не в Клавдии-шифокоре сейчас дело: хотя видит Ясное Солнце, что в другое время я бы уделила больше внимание судьбе своего человека. Для начала ответь мне, римлянин, с каких пор кровь на одеждах другого считается признаком безумия у того, кто сам ходит по колено в крови?
Губы царицы скривила презрительная улыбка. Вряд ли перфектиссим прислушается к ее речам – но позволить себе молчать она не могла. Пока что время слов, а что будет дальше, зависит только от них двоих и их готовности идти навстречу друг другу.
- Нет, магистриан, я не дам взять себя под стражу и не отдам тебе оружия: слишком хорошо мне известно, чем все это кончается. Я лучше умру, чем снова стану рабыней у кого бы то ни было. – Медленным плавным жестом, чтобы ни у кого не осталось сомнений, арабка убрала руку от камчи. – Но я не собираюсь драться с тобой без нужды: каждый погибший и раненный с твоей ли, с моей ли стороны ослабит нас перед лицом хунну. Но если ты попытаешься применить силу, ты меня принудишь к ответу.
Я не ведаю, - пожала она плечами, - что сподвигло тебя на такой шаг и чьим грязным наветам ты поверил. Могу сказать только, что подобная наивность тебе не к лицу. Не ведая за собой греха, я предлагаю тебе компромиссный вариант. Мы сейчас вдвоем сядем здесь на землю и дадим беседе литься, а твои солдаты и мои воительницы отойдут и станут вкруг нас. А если ты боишься, что я могу тебе навредить, - женщина хмыкнула, - оставь с собой молодого Аврелия, что своим телом защитит тебя, случись беда, от злой и безумной арабки.