...первая вспышка, он дышит и кричит, слепой, крошечный, упорный. Незримый внутренний меходуй на страже лёгких, кулачки-камешки у подбородка, кровь на бастионах кожи готовит краснеющее тельце к новой среде. Нет ничего и никого. Только жаркие пятна света.
...первые шаги, воздуха бесконечно много. Пространство манит исследовать, таинственное и опасное. Ссадины на ладонях, синяки на коленках. В играх теряется время; с каждым годом мир всё известней, свободы всё меньше. Бесконечные дела на конюшне. Он — маленький взрослый, гордость отца, любовь матери. Удивительно каждое мгновение, но светлый день интереснее.
...первый ужас, сжавшееся до пульсирующей точки в сердце молчание, воздуха нет — нельзя дышать, нельзя двигать даже глазами. Привлечённое внимание — смерть или хуже, и не повезло уже слишком многим. Огонь доедает разграбленное демонами, жадным треском вторя их смеху. Светло как днём, но это не день. Солнце ничего не видело. Он запомнил всё за него.
...первая настоящая боль, растянувшаяся на годы, воздух привычен и пресен. Жгучую пустоту в душе вытесняет гул утомлённых мускулов. Долгая подготовка к мести в службе римскому легиону. Водонос, уборщик, прачка, конюх — безымянный грязный фактотум. Награда — обучение. Голос лука заглушает хохочущие тени прошлого. Он отбрасывает их и днём, и ночью.
...первая отдача, свист стрел в вое ветра, хлёсткий удар тетивы по наручу — как хлопок призрака отца по плечу. Идёт война, никто не считает павших. Вибрация лука и дрожь души в резонансе, но прорехи её не залатаны, и пролитая кровь проливается вновь. Жжения внутри больше нет, просто грязная пустота. Невидимый красный след за спиной замыкает круг у пещеры сознания впереди. Солнце видело каждый шаг.
...первый азартный бросок костей, распроданная тоске жизнь, сам воздух на кону. Запоздалый бунт против забвения в далёком гарнизоне. Состязание, победа, новая вспышка, новый поход, новая ответственность! Старые тени. Только источник света иной, не наверху, а рядом, и потому ярче, стократ ярче. Ненависть теней к нему заразна, пляска их панического бегства от него — безумна. Горе всем, кто на пути. Солнце защитит лишь верных.
...первый серьёзный порыв, сердце тьмы ближе чем думалось, воздух забыт. Там, где темнее всего, тлеют самые слепящие угли. Он уже мало что чувствует от ожогов — прорехи души разошлись до лохмотьев. Рука помощи сулит иглу и нить, но ведёт на убой. Солнцу тяжело простить измену с тенью, сложно принять пятна на собственном лике. Грехи создателя. Время породило и Аримана, и Митру, бросив обоих. Чему тогда научит свет? Тому, что понял сам — как отбросить тень...
Всё упростилось, сузилось до рваной точки на сердце.
Солнце всегда было рядом и видело достаточно.
Архип вспомнил главное и обрёл мир на светлом суде.
Измены не было. Он боролся со злом как умел.