Чужак.
В Вечном Городе ощущение того, что он был чужаком, Эморри слегка задевало. Хотя и было понятно в абсолютном большинстве случаев. Здесь же, на этом ритуале отчужденность вновь его не обогнула, но... Иначе что ли? Она не только не задевала, но и в чем-то давала повод гордиться корнями. Вещь, за которую не совестно называться варваром из глухих лесов. Алеманны — это не отдельный народ, а все люди. И все люди не поклоняются богам-пропойцам, богам-шлюхам, богам-развратникам и богам-педерастам, сдающим в аренду свое жерло за ломаный обол.
Он ощутил настолько тяжелое уныние, что даже сжал кисти на ручках корзины, стремясь найти этому выход. Коснувшаяся его тоска имела по-настоящему осязаемый вес и была черной. Черной, вязкой и смолистой. Зачем люди обычно поклоняются богам? Наверное, чтобы приблизиться к божественному, чтобы уподобиться ему. А эти боги чему могут уподобить? К чему приблизить? К тупой, пустой неприкаянности, к бесцельному блядству, к замене чувственного бесконечными эрзацами? Ну так здесь боги не нужны, смертные пока и так неплохо справляются. Суррогаты брака, суррогаты любви, суррогаты совести и дерьмовая, суррогатная вера, скрепляющая все это как цемент.
Эвфемия, эвфемия. Да, все это эвфемия. Приятная и благая замена; вуаль, скрывающая по-настоящему бездонное болото гнуснейших пороков.
Венера — это мир. Мир зыбкого и ненадежного, не дающего опоры и не внушающего доверия.
Венера — это надежда. Надежда, рассыпающаяся в труху, когда настает пора оглядываться на жизнь и задавать себе конкретные вопросы.
Венера — это счастье. Счастье злонамеренное и обманчивое, как ласки "медовой ловушки". Не улыбающееся и одаряющее теплом, а идущее по рукам и позволяющее мацать себя за гузно.