Марк Контаренон сейчас в чужой, далекой стране. Прибыл он сюда, перенося тяготы и лишения долгого пути, зная, что может и не суждено ему вернуться домой. А если и суждено, если же сумеет он проявить себя в этом диком краю, впереди будут только новые труды и новые опасности. Только первые шаги будут сделаны к почету и славе, которую еще предстоит потом и кровью, своею и чужою, заслужить.
Но сейчас Марк велит себя изгнать знание это из своей головы. Терзать себя тяжелыми думами, жалеть себя - значит проявлять непочтение к божеству. Потому весь мрак Контаренон гонит из разума прочь и всецело отдается торжеству.
- Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит вновь! - звонко вторит он Тиесту.
Марк сейчас облачен в тунику и плащ, выкрашенные индиго. Это дар Аврелиана, почти издевательство, насмешка, тщательно отмытая теперь от крови и грязи. Сейчас, впрочем, Марк Аврелий чувствует лишь удовлетворение от осознание того, что прекрасные одежды пришлись так кстати для торжества. Нет в его сердце места для гнева и обиды.
Вот пришел его черед в ритуале. С улыбкой на устах Марк разбрасывает ячмень, а затем передает медленно и торжественно ритуальный нож Тиесту. Грек заносит лезвие над хрупкой голубкой и сердце Контаренона замирает от волнения. Удивительно! Ему не раз и не два доводилось присутствовать на таких ритуалах, но в этой далекой дикой стране, забытой будто и богами, и людьми, важность казалось бы такой обыкновенной церемонии ощущается стократ.
Венера есть мир, Венера есть надежда, Венера есть счастье. Сегодня да прибудет она с последователями своими в этом негостеприимном краю, позволит на одну лишь ночь позабыть о тяготах путешествия, об опасностях и о бремени государственных дел. Позволит только насладиться вдоволь празднеством. Об этом одном просит Марк богиню.