Тяжёлый путь испытания, привычное бремя долга. Архип знал тяготы походов, служил во все сезоны, покорял самую разную местность. Он помёрз за свой срок, пролил свои семь потов, сбил ноги и разодрал мозоли, но всегда находил в пустой от усталости голове силы на ещё один поступок. Пусть и такой малый как шаг вперёд. Не сразу стал он конным саггитарием.
И всё же сейчас бросок до таинственной пещеры дался ему нелегко. Мысли мешали. Голова напоминала перегруженный ненужными трофейными безделицами мешок. Запустишь руку на привале и с трудом нащупаешь где-то на дне сухари с орехами. Правильно, неправильно. Получится, не получится. Что ждёт впереди.
Кого боги хотят сгубить, того лишают разума. Что ж, лишний признак опустевшего Олимпа. Разум Архипа не усох и не утёк из бедовой головы, наоборот, распух от тревог и сомнений. Искры и угли. Духи и дэвы. Пламя в нём теплится, железо обещано. Нужно дойти до кузни.
Отряд замер перед источником. Угрюмый, хмурый человек смотрел сквозь эксплоратора отражением на водной глади. Погружение за погружением, и вот уже не узнать колеблющегося. Митраисты и не оборачивались на водоём.
Архип сделал полный оборот вокруг своей оси, подталкиваемый чужими взглядами. Река, остров, деревья и далёкие равнины. Новый край для нового человека. Так будет лучше.
Он скинул тунику и шагнул в рябь своего отражения. Вынырнул, выбрался на камни и обернулся на собрата, не на воду.
— Как снежком за пазуху, — сказал он последнему сухому легионеру с лёгкой улыбкой и каким-то чужим, более низким, более грубым, но и более спокойным голосом. Сказал и улыбнулся ещё раз, уже себе самому.
Митраисты пели поодаль, а ветер охотно пересказывал обрывки их слов.
Капли на теле тянулись к большой воде, бесконечно текущей в прошлое.
Неподвижное солнце безразличным оком замерло на небосклоне.
Боги могли быть мертвы, или нет, неважно.
Шелуха мыслей осела на плавающих в водоёме льдинках.
Архип вновь чувствовал силы на ещё один шаг вперёд.