Архип был рад впервые за долгое-долгое время вернуться в родную стихию. Снова чужая земля вокруг да компания из верных союзников ー ночь и тёмные одежды. Лук со стрелой на тетиве, частый, но тихий шаг, ровное, так и не сбившееся за лёгкую пробежку дыхание. Обострившееся внимание, высокая концентрация, наконец-то он делает то, что умеет! А то уж думать начал, что и не доведётся больше в разведку выйти, что в немую вооружённую тень того или иного патриция превратится на новой своей службе.
Остановившись после жеста впередиидущего, эксплоратор легонько ткнул его локтем: "я тут". Огни он тоже уже заметил. Вот и добыча.
ー Филина знаешь? Если что, ухай раз, и уходим.
Разведчики коротко обсудили направление и условие отхода, и застыли, запоминая мало-мальски заметные по темноте ориентиры ー расположение костров, характерные силуэты деревьев, высвеченные огнём, остроконечные палатки.
Настала пора разделиться.
***
...Первым желанием ― отшатнуться. Архип напрягает руку до вздутых мускулов, до боли, до отчаяния. Фейрузу не отпустить, не бросить, не забыть. Это её горло держит его удушающей хваткой, не наоборот. Её и его пот уже смешан, не размыть. Её безумно чёрные глаза правят всем действом. Опустятся – спустят штаны. Поднимутся – поднимут чресла. Пронзят насквозь – пронзишь её. А вспыхнут страхом, испугом, животным ужасом – очнёшься, опомнишься, отпустишь.
Архип в панике бьёт демоницу тыльной стороной ладони, наотмашь, ровно по стянутой кляпом щеке, и вздрагивает. Костяшки болят как от удара в каменную стену. Резь в кисти, в предплечье, ехидная ухмылка на впившемся в платок-жгут рту – что он ударил?! Кого держал?!
Судорожный вдох-выдох. Нет рези, исчезла боль. Это дэв, коварен его морок, это дэва, нет веры её гнилым словам. «Забудь о госпоже и отомсти её телом»? Мерзкая тупая демоница, не стоящая и мизинца ноги Фейрузы!
…На нижнюю конечность Архип и набросился. Потянул на себя, лишил связанную опоры, крутанул, переворачивая на живот, чтобы впились льняные кольца в упругие груди, чтобы заломило сведённые за спиной до касания локти и кисти, чтобы спокойно согнуть правую ногу ошеломлённой дэвы в колене и привязать лодыжку к бедру.
Он замер, медленно теряя голову от сладострастных женских стонов, когда схватился за другую щиколотку не-Фейрузы и нащупал верёвку. Последний моток?! Не рассчитал… уж очень богатая у госпожи оказалась грудь – от налившейся-перевязанной так и вовсе в дрожь бросает. Но вязать-то теперь что, ногу или промежность?!
Проворно откинувшаяся на спину дэва перешла в контратаку. Архип рассеянно поймал последнюю ещё свободную её конечность, успевшую поелозить по его штанам и распустить тесьму подпояски ловкими пальцами. Ступня госпожи уверенно взломала хватку и ударила телохранителя в грудь, сокращающимися движениями гусеницы добралась до его шеи, упёрлась в кадык, вытягивая всё тело сбросившим тетиву луком. Вот он, пах, и руку протягивать не надо, а просто привстать, чтобы свалились ничем уже не удерживаемые штаны, и навалиться, сгибая плечи упрямого оружия и продавливая кажущееся сопротивление!
Жаркий пот, крупная дрожь. Теперь это он завис над пропастью, держась за поданный кем-то из бездонной тьмы тонкий-тонкий шест.
Архип скрипнул зубами и сдавленно зарычал, подался было вперёд, на миг коснулся вибрирующим от напряжения фаллом влажного влагалища, но замер, запоздало ухватившись одной рукой за поджарый бок госпожи, а другой – упёршись в её пружинящую от напряжения льняного плена грудь.
Она же боялась! Этого?! Искушения, доверия к демонице, соития? Да, «как мужчина мужчиной» прозвучало не зря, но потом-то она ответила на его предложения кивками и простым «вяжи»! А потом в миг прозрения показала ему свой ужас, сразу после триумфа похотливого представления дэвы!
Эксплоратор согнулся, падая ниц перед царицей-рабыней, зарываясь лицом в её сильный живот, чувствуя теребящие касания её ослабленных узами пальцев на своих волосах. Прости, госпожа, загадка так сложна, а тело мужское слабо до любовных утех.
Он снова вспомнил ясные как проблеск молнии очи Фейрузы. Зрелую мудрость опытной путешественницы. Царскую справедливость на рубеже жестокости и доброты. И дикий ужас вольного человека под ломающим все желания прессом рабства. Она же прекрасна. Она уже настрадалась от своего демона. Она как никто другой заслуживает лучшей доли.
Архип вскинулся и в изумлённом гневе увидел Фейрузу впервые. Её правильное и симметричное даже в кляпе лицо. Её атлетичное и гармоничное даже в верёвках тело. Она же прекрасна. Она не виновата, что родилась в восточных песках. Не виновата в смуглой коже и чёрных волосах. Да что же ты творишь, Афродита?! Как ты могла дать такое тело персиянке?! И разжечь только одно пламя?!
Он задышал тяжело, он скривился и схватился за левый бок. Лицо сагиттария перекосилось от обожания, умиления, восхищения и… обиды. Он набросил ещё одну петлю на запястья дэвы, он туго-натуго обвязал её пояс чуть выше пупка, приподняв ей руки в зафиксированном треугольнике. Последний шнур прорезал влагалище демоницы, утонув в покрасневшей промежности, последний узел замер на её пояснице.
― Хочешь?! – прохрипел озлоблённо Архип, закидывая оставшуюся на свободе ногу дэвы себе на плечо и тараня чреслами её запечатанные верёвкой бёдра, — Докажи!
― Хочешь?!! – почти просвистел он на мучительном выдохе, выкручивая другой рукой твёрдый от возбуждения сосок на пленённой груди, — Добейся!
― Хочешь? – едва слышно, почти умоляюще, простонал он, вновь стискивая горло Фейрузы, но бережно откидывая закрывшую ей пол-лица чёлку, — Покажись!