Плавание, день IIМарк вышел из палатки «подышать свежим воздухом» сразу после того, как Фейруза предложила свой план. Можно догадаться почему Луций отослал его — Армения союзник Рима, а персиянка буквально предложила перенаправить гуннов туда, пусть и с целью натравить их на персов. Опасные речи.
Но исчерпывается ли этим всё?
Он стоит у борта — наследник рода консулов и императоров, и время от времени слышит из шатра то смех, то стук чаш друг от друга.
«Ну ещё бы!» — доносится голос Луция, но вот что именно «ещё бы» совсем не очевидно.
«Как будто это преступление пострашнее братоубийства!»
Приглушённый смех.
Нет, Марк не подслушивает.
Просто корабль не слишком велик, а слова над водой разносятся хорошо. Если прислушаться можно услышать даже мягкие женские шаги. Представить, как прекрасная арабка приближается к Луцию.
«Как я люблю государственные тайны! Ими может стать всё, что угодно!»
Коварный ветер. А, нет, показалось.
«Дикая арабка, ай-яй! Сама лезет в бой! Да куда же мир катится!»
Очевидно, вино разгорячило Фейрузу. Теперь она рассказывает магистриану историю своей жизни. Если Марк хоть что-то знает о жизни, то кончаются такие посиделки обычно либо тем, что оба плачут — либо сексом. А Луций точно не из тех, кто плачет.
«Конечно, дикая! Ем глаза, ношу ожерелье из кишок и предпочитаю женщин мужчинам!»
Нет, все же он не должен их так слышать. Даже обрывками. Вот матрос неподалёку прошёл к бочке с водой — не торопливо, мол «я ничего не слышал», не вальяжно «та-а-ак, послушаем». А просто прошёл.
Словно какой-то демон дразнит Марка обрывками беседы. Подстегивает любопытство.
«О, я в замешательстве!» — Луций.
Хохот Фейрузы.
И тут тишина.
«Там кто-то пишет ответы на мои вопросы?» — Марк вздрагивает. Ему кажется будто слова магистриана обращены к нему, будто полог шатра сейчас отдернется и оттуда выскочит Луций Цельс Альбин, выскочит в ярости...
Контаренон даже обошёл палатку. Но нет, никого.
«Знаю!» — пауза — «Нет! Не надо!»
И тут Луций рявкнул во все горло: «Встать! Иди!»
«Нет!» — тут же ответ.
Да что у них там происходит?!
Окрик не повторился. Из под неплотно прибитой к палубе палатки покатилась одинокая пуговиц рубашки. Эта рубашка была на Фейрузе. Он ее что, там...
«Я люблю когда мной так командуют» — почти шёпот, с придыханием.
«Говори что-нибудь! Я здесь!» — что не говори, постельные разговоры не входили в сферу умений Луция. Если он такое Тамар говорит... Нет, об этом лучше не думать.
А вот у персиянки все просто: «Несгибаемый Луций... такой твёрдый...»
Краска бросается в лицо. Это точно не то, что нужно подслушивать. Точно не то.
А Луций знай себе: «Смотри на меня! Только на меня смотри!» — звук пощечины — «Ругай меня! Кричи если больно!»
Темпераментный дедок.
Потом короткий вскрик: «Ааааа!» — больше магистриана, но кричат оба...
Тишина.
Марк упускает момент, когда появляется Тамар. Женщина должно быть услышала вскрик Луция и теперь кошкой скользит ко входу в палатку. Там частная беседа, надо остановить ее...
Нет.
Не успел.
ТамарКогда твой мужчина кричит — не от наслаждения, от боли, — ты точно знаешь, что это значит.
Кто-то ранил его.
Кто-то убивает его прямо сейчас.
Пусть ты в другой части корабля — у Луция были какие-то переговоры с Фейрузой — ты слышишь вскрик.
И приходишь на выручку.
Марк стоит на палубе как идиот. Он что, ничего не понимает?!
На ходу натягиваешь лук.
Отдёргиваешь полог.
Штаны Луция приспущены.
Грудь Фейрузы обнажена — рубашка разорвана, пуговицы на тканном полу палатки.
Но что ещё важнее, так это ее взгляд — хищный, плотоядный, демонический!
Луций не движется! Он в отключке!
Персиянка вдруг моргает. Ее лицо выражает высшую степень растерянности, губы беззвучно шепчут что-то.
Не ожидала, сука! Ты помешала ей!
ФейрузаТы помнишь.
Помнишь всё.
Хуже всего, видимо пока ты была в отключке, Шери ещё какое-то время управляла телом и успела стянуть с Луция штаны до колен, что делает ситуацию совсем уж некрасивой.