Архип вышел от Луция ни живой ни мёртвый, бледный, вспотевший, на слегка согнутых ногах, держащийся то ли за поясницу, то ли за пах, то ли за желудок, будто после месячного странствия в трюме корабля. Прошёл до выхода на улицу вдоль стеночки и попадавшихся по пути колонн, да и встал, склонившись и уперев руки в колени. А отдышавшись, рванул к цели. Только не к той, на которую его направил магистриан.
— Господин, прости, что отнимаю у тебя время, но прошу, выслушай.
В иное время Архип не стал бы говорить о наболевшем при посторонних, но в этот раз обстоятельства вынуждали спешить. Он просто выкладывал и выкладывал произошедшее с ним, склонив голову и уставившись в пол перед собой, словно они были с Аврелианом наедине, а не в компании царицы-рабыни, то ли безумной, то ли разумнее многих и многих, то ли всё вместе. В любом случае сейчас она Архипу совсем не мешала.
Он напомнил сенатору о своей верной службе его жене, рассказал о случившемся вчера за Дунаем, во всех подробностях, ничего не скрывая, но только со своей перспективы. Приговор и казнь Требония упомянул мельком, всё равно не зная подоплёки. А вот на присуждении ему баснословной виры и повышении до центенария остановился подробнее.
— Госпожа Флавия будто бы не противилась этому и кивком издалека подтвердила мне, что я перехожу на службу магистриану Луцию, но я не знаю, о чём они договорились и не было у меня возможности поговорить с ней лично. Объясни мне ты, господин мой, прошу тебя, кому же должен я служить и был ли справедлив суд магистриана? Нынче он обязал меня подписать платёжную бумагу, я разобрал на ней назначенную мне сумму 20,000 денариев, но ничего более. Магистриан грозится отослать бумагу куда-то, но что тогда будет? И ещё... дозволь мне увидеть госпожу Флавию, господин. Я лишь хочу её заверить в верности и готовности продолжить службу тем, кем у меня это получалось, её телохранителем. Или же вернуться на лимес, если есть такая возможность. Ведь я не раб, чтобы передавать меня как вещь от одного господина другому.