На словах "Все вон!", Тамар буквально вспыхнула. Ведь "Все", это значит и она. Она, чтоб всех волки и вороны побрали! И это после того, что она для Луция сделала и чем пожертвовала. Давно могла уже ехать по ту сторону Дуная, свободная. Там, где никто не считает ее рабыней. И это не считая того, сколько раз она своего мужчину спасала. Конечно, аланка видела дочку Альбина. И зоркий глаз степнячки вначале безошибочно уловил сходство между ее мужчиной и этой девицей, а потом Тамар поняла, кого видит. Можно подумать, что она не заслужила знать! Конечно, у всех свои тайны, но не посылать же ее небрежно, как всех остальных. Вторую ошибку Луций допустил, когда велел охранять вход Аспургу. Не ей! Можно подумать, что "сверни шею", работает лучше, чем "застрели". Кровь Тамар будто вскипела, а удары собственного сердца отдавались в ушах. В таком гневе великолепные всадники в белой броне неслись всесокрушающим клином на врага. Аспурга от смерти отделял какой-то невидимый и невесомый волосок, дрожащей под напором ярости, воли. Он выдержал, не порвался, и новый любимчик Луция остался живым стоять у двери. Без стрелы в бычьей шее или затылке.
Но напряжение девушки никуда не ушло. Пока отец и дочь беседовали, она нервно ходила короткими кругами около входа. Был бы хвост и он бы нервно хлестал по бокам, как у дикой кошки. Одно дело знать, что у твоего мужчины есть жена и дочь. Где-то там. Далеко. И другое дело видеть ее глазами. Чувствовать, как от тебя уходят внимание и любовь. К другой. И пусть эта любовь была не плотской, родная кровь, это родная кровь. Если перед Луцией встанет выбор, чьей головой пожертвовать, это будет ее голова. Ее, а не дочери. Давно Тамар не ощущала такой жгучей ревности. Давно или никогда?! Она сама не могла сейчас ответить на этот вопрос.
Аланка по-военному коротко кивнула коротко стриженной головой в ответ на приказ своего мужчины. К сожалению, не только своего теперь.
- Ясно. Пока я жива, ее никто не тронет.
Потом улыбнулась Валерии широкой неискренней улыбкой, больше похожей на оскал.
- Пойдем.
Лук Тамар опустила вниз, но тетива была натянута, а стрела просто перекочевала в свободную руку. Выстрелить по-прежнему можно было очень быстро.
***
По дороге она еще раз улыбнулась Валерии, теперь с лукавой усмешкой.
- Ты правда меня помнишь?! Я телохранитель и любовница твоего отца.
Если молодая римлянка не догадалась об этом сама, пока была маленькой, лучше сказать ей все самой и сразу. Все равно потом обо всем донесут добрые люди, или сама увидит.
-