Та, кого в прекрасноколонном Ктесифоне знали как Шери аль-Хира, Львица Хиры, могла рассказать много легенд, пришедших из глубины пустыни. Например, о том, как один юноша оседлал-коня судьбу и покорил его себе. И припомни она ее в те годы, когда только начинала наслаждаться жизнью в величайшем из городов мира, то сравнила бы себя с юношей этим. Тогда, казалось, весь мир был у ее ног. Так как же так случилось, что крепость власти своей она построила на приречном песке, и первый же могучий прилив смыл ее?
Когда лекарь, опуская глаза, сообщил, что лоно ее бесплодно, она не поверила и изгнала его. Вернее, он уполз – но пусть благодарит всемилостивейшее Пламя, что жив остался. Потом второй, третий… Она даже к мобедам взывала, надеясь, что жрецы смогут то, что не умеют целители. Все напрасно. Для женщины, желающей многого, это было сродни смертному приговору: дурночревая, она не подарит никогда наследника, а значит не будет править. Не в тряпке было дело: это она была суха, как сердце пустыни. Кому оставит она то, что создаст?
Фейруза дэвом металась по дворцу, разбивая меткими ударами драгоценные вазы из страны, что даже дальше Хинда, обрывала шелковые занавеси и убила бы любого, кто к ней приблизился. Но домочадцы, зная буйный нрав Фейрузы-сарвар, предпочитали прятаться. Устав от разрушений, девушка сумела-таки взять под уздцы скакунов своих эмоций, и пришла к выводу, что значение имеют только две вещи: то, как ее имя останется в веках – а то, что оно будет исполнено славы, кровь Язат Фарнах не сомневалась – и то, сколь много даров и земель она принесет своему народу. А значит, наследует ей другой аль-Лахми, из колена Амра ибн Имру аль-Кайс.
А потом пришел император Рума. Как и многие дети Солнца, возрадовалась Фейруза: ведь принеся себе известность словом, теперь она сможет приумножить славу шамширом и луком. Она была пустынная дикарка, и она была банбишн – царицей: кто бы посмел ей запретить? Бахрам возглавил гонду дехканов*, она же вела их в бой, веря, что Ахура Мазда защитит свою внучку от мечей и копий румов.
Война, когда ты в седле и ведешь в бой славных сарбазов, а после битвы отдыхаешь в прекрасном шатре, чудо как хороша! Особенно когда рядом есть опытные советники, которые скорректируют план боя, если полководец (а вернее та, кто озвучивает через него свои идеи) чего-то не учтет. Девушка не боялась схватки, вместе со всеми с удалым криком налетая на врага, и ее клинок и стрелы напились тогда немало крови чужаков. Но Тряпка опять все испортил!
Когда Фейруза узнала, что ее муженек ушел в пламя в бою, она поначалу даже не поверила: чтобы эта жирная скотина оторвалась от умасленных членов нубийских рабов и пошла в бой? Да скорее это она взлетит, махая грудью вместо крыльев! Но вести оказались истинными, и ни разбитые румы, ни казненные всеми известными способами телохранители муженька не могли исправить того, что бесплодная Шери аль-Хира осталась вдовой. К покойнику она не чувствовала ни жалости, ни даже ожидаемой злобы: ей было до безумия, до шакальего воя жаль, что из-за тупости одной грязной свиньи и ослиных мозгов других, не остановивших его, все планы полетели верблюду под хвост.
Решение шахиншаха Шапура не стало для нее новостью: еще до того, как друзья Львицы сообщили ей о нем, она уже знала, что ее отправят вон. И всему виной та беда, которую она решила больше не считать проблемой! И, скрипя зубами, приходилось признать, что на месте Шапура она поступила бы точно так же. Так что женщина не злилась на отца мужа. Но и прощать обиды не собиралась: хотя тот звонкий щелчок по гордому персидскому носу был скорее побочным следствием, чем целью того плана, что зарождался уже в ее голове.
Приняв с поклоном «вдовье утешение», а заодно прихватив из дворца мужа то наследство, которое ей никто не собирался отдавать, Фейруза оставила Ктесифон, направившись в родную Хиру. Но прежде, узнав о том, что пронзившее грудь Волку войско будет повернуто в сторону непокорной Армении, постаралась узнать о грядущем походе все, что только можно. Пока она в Городе, пока ее еще помнят и по инерции считаются, было бы глупо не воспользоваться таким шансом и не половить скользкую рыбку в мутной воде. Но для начала ей нужны были аскеры – а взять их можно было и в Хире.
Прибыв в свой старый дом, банбишн Фейруза первым делом преподнесла дары своему дядя, малику Амру, показывая, что признает его власть и право – а что еще оставалось той, у кого верных людей и сотни не набиралось? Потом же она пришла к старой матери, склонив перед ней главу: не только как дочь, но как принцесса – показывая, что семья и род для нее святее Огня и важнее милости шахиншаха. Она предстала перед той, из чьего чрева вышла, не той хрупкой девочкой, что покинула родной дом, но женщиной. Полнее стали перси, круче бедра, исчез кипарисовый стан, не став, впрочем, неохватным достоинством, тонкие веточки рук стали полнее и сильнее. Посуровело и лицо, хоть и сохранило прежние черты.
Долго плакали мать и дочь над злыми происками Аримана, отравившего лоно Фейрузы своим дыханием, и всю ночь лились слезы. А наутро дочь аль-Хариса узнала о предательстве. И вновь горько разрыдалась – и сильная женщина не чужда слез. Но затевать месть не стала: слишком мало осталось аль-Лахми с кровью язатов в венах, чтобы убивать их. Если бы у Львицы был сын или дочь, тогда бы… Но реку времени назад не повернуть. Впрочем, и для дяди нашлось место в планах честолюбицы: он потеряет то, что украл у брата – но всему свой черед.
Три столпа положила она в основу своего будущего величия.
Во-первых, призвав близкого друга и дальнего родича Рихата, повелела ему найти себе достойную жену из аль-Лахми и зачать наследника – ему достанется тот престол, что падет в руки Шери аль-Хира как свежий вызревший плод.
Во-вторых, написала три письма. Но сначала долго ходила вокруг искусно изготовленной карты, где камни повторяли горные цепи, застывшее серебро было водой, леса – яшмой, и только песок оставался песком. Не доверяя никому, она беседовала сама с собой, обсуждая адресатов.
Итак, comes orientis Аркадий Руфин – шахрдар по-нашему. Философ, путешественник, христианин. Пламя, как мало я о нем знаю, ай-яй! Будь на его месте Юлиан, то я бы знала, что этому сирийцу-законнику написать! А с этим новеньким что делать? Ладно, раз его дед был консулом – обратимся соответствующе.
С кардаранами - консулярами Марием в Суристане Финикийском и Цельсом в Суристане Кельском все проще. Оба ставленники их покойного императора, оба верят в старых богов, оба философы, склонные к риторике. Ах да, Цельс еще и антиохиец и близкий друг шахиншаха Юлиана. Ахура Мазда, ну почему они ставят во власть болтунов, а не воинов!?
Ладно. Со стилем письма разобрались. Пора уведомить их, что когда царица Фейруза исполнит следующий этап своего плана, она вместе с новыми союзниками вернет себе земли аль-Лахми, принадлежащие ей по праву рода, и исполнит волю деда, вернувшись под лапу стареющей Волчицы из-под крыла молодого Льва.
Женщина усмехнулась. Пускай помогут, если смогут. А она и правда верно будет править под властью Рима некоторое время, а там обстановка покажет, идти ли обратно под крыло шахиншаха или обьявлять независимость. То, что Шапур примет ее, Фейруза не сомневалась: в политике и не на то идут ради возврата земель. Главное, чтобы в процессе никто случайно не зарезал шахра Арбайстана достославного Адурфразгирда, брата и сына шахиншаха.
А вот и в-третьих, хотя, честь по чести, оно должно было быть первым. Армения! Если повезет, она выступит в составе сил одного из спахбедов: например того, кто будет возглавлять войско из Мешана – благо с его банбишн Денаг, вдовой, правящей в ожидании совершеннолетия сына, она в неплохих отношениях. А когда войско втянется в горы, тогда можно показать свою истинную сторону, и поддержать Аршака Аршакида. Ну а если добраться до Армении за счет фарсов не удастся – тогда сразу к царю армянскому. Главное понять, сколько войска будет, откуда оно, и кто его поведет.
С последним все понятно: эран-спахбедом почти всегда становится глава рода Суренов, и вряд ли на сей раз Нарсех откажется вести войско**. Наверняка большинство лашкаров***будет из северных царств: Албании, Иберии, Падшикваргара, Надшерагана. Их народы и малики, за исключением трусливого Аспакура Иберского, фарсов не любят, но сил сбросить ярмо не имеют. Они выставят толпу ни на что не способных ублюдков и совокупно не менее спаха дайлани **** из местных горцев и столько же камандаранов-лучников. Не менее двух-трех спахов пайгидов***** придет из центральных провинций. Кавалерии, особенно саваранов******, будет мало: горы все-таки. Она скорее будет сдерживать кавалеристов Аршака, если они решат снять осаду крепостей.
У армян своих саваранов не так много, и в выучке персам они уступают. Легкая конница только наемная, из варваров. Решено! На деньги шахиншаха и свое наследство я соберу легкоконные отряды, наберу некоторое количество пращников с мидийского нагорья и горцев Падшикваргара. Зная некоторые планы персов, победить их будет не так сложно: а благодарность Аршака Армянского немаловажна. А там уж или вновь возжечь пламя недовольства в северных царствах – тот же Урнайр Албанский наверняка не откажется воспользоваться слабостью Львиного престола – и забрать себе землю копьем и луком, или с поддержкой армян и римлян вернуться домой и забрать свое.
* отряд средней кавалерии числом 5 тыс. чел.
** история покажет, что Фейруза ошиблась: армию возглавил шахр Адурбадагана - глава рода Зик, чье имя стерлось веками
*** солдат
**** отряд средневооруженной пехоты в 10 тыс. чел.
***** пехоты в общем
****** катафракты, собственно