Квирина, Марк, Аделф
На всякой дороге бывают развилки.
Жизнь — не исключение.
Аделф Иэком Регул в своей жизни сделал многое. Прошёл путь от раба к уважаемому лекарю, личному врачу магистриана. Многие знали его. Многих он избавил от смерти. Но не в том ли проклятие всех чудотворцев — спасать других, не в силах спасти себя.
Клавдий Тиберий Квирина тоже врач. Иные считают его настоящим светилом в области хирургии. Когда окружившие Аделфа солдаты расступаются перед ним, то явно ждут чуда. Ждут свершения справедливости.
Такие мгновения хуже всего.
Мгновения, когда ты видишь, что бессилен.
Аделф лежит не в силах подняться. Его ноги окончательно онемели, боль обостряется лишь при движении, но не исчезает, лишь превращаясь в тупой, ноющий зуд, подобный противоестественному желанию почесать собственные внутренности.
Так иному больному сердцем кажется, будто что-то давит на грудь, достаточно лишь открыть ребра, сдвинуть что надо — и боль уйдёт.
Иллюзия.
Как, впрочем, и справедливость.
Что Клавдий понимает сразу — стрелу доставать нельзя. Засевшая внутри, она сдерживает кровотечение, в противном случае способное убить Аделфа в считанные минуты. Стрелу в руке извлечь возможно.
Но нужно ли?
Исход ведь один.
Больного можно перенести. Можно облегчить боль.
Можно растянуть его последние часы, превратив их в дни...
Нельзя только спасти.