Марк осторожно заглядывает за угол, стараясь убедиться сперва в том, что опасность действительно миновала. Никого нет, только крики и шум слышаться вдали. И врач магистриана (а кто это еще может быть?) корчится на мостовой со стрелой в животе. Рядом перевернутые носилки, явно брошенные разбежавшимися рабами.
Шагом, переходящим в бег, Марк приближается к врачу, шепчущему молитвы Асклепию, склоняется над ним и завороженно глядит на страшную рану. Толчками алая кровь выходит из пронзенного стрелой тела, стекает на землю и веселым ручейком бежит меж камнями мостовой. Контаренон бледнеет, секунду-другую не может оторвать взор. Удивительно, но Марк, бывший свидетелем стольких жертвоприношений и гладиаторских боев, где крови лилось много больше, приходит в ужас от увиденного. Страх парализует. Осознание хрупкости человеческого тела, которая так хорошо видна сейчас и которую так легко упустить, взирая с высокой трибуны арены, вызывает желание немедленно извергнуть из себя все поглощенное за обедом.
Нужно делать что-то. Даже скромных познаний Марка Аврелия в искусстве врачевания достаточно для того, чтобы понять всю тяжесть ранения. Праведному последователю Асклепия пронзило живот, а значит содержимое кишечника уже вероятно отравляет кровь. Интуиция велит немедленно выдернуть стрелу из раны, однако разум напоминает о том, что это скорее всего только усугубит ситуацию. А быть может и дарует раненному быструю и милосердную смерть... Которая вполне возможно станет предпочтительной альтернативой медленному и мучительному, но неизбежному угасанию, которое продлиться много часов или даже дней...
- Благой Асклепий, помоги мне... - вторит Марк служителю Эскулапа, стараясь прогнать мрачные мысли. Он оглядывается вокруг, пытаясь понять, как он может помочь.
Надо хотя бы остановить кровотечение. Но перед этим наверное следует хоть как-то промыть рану... Лучше, наверное, вином. А потом доставить раненного к врачу, настоящему врачу, который сумеет осторожно извлечь стрелы и должным образом обработать рану. Слава богам, рядом хотя бы есть носилки!
Собственными руками он переворачивает паланкин. Зовет рабов или солдат на помощь. Хоть кого-нибудь. Нужно послать кого-то за вином и чистой тканью для перевязки. Кого-то отправить за врачом. Кто-то должен помочь аккуратно положить раненного на носилки, чтобы грубое обращение не потревожило и не усугубило рану...