КонтаренонОткрыл свиток.
Сразу закрыл.
Нет, этого ты определенно никому дарить не будешь.
Товарищи на прощальной пирушке решили разыграть тебя, подменив конспект на несколько весьма умело выполненных картинок, содержащих гомосексуальную эротику. Под самими изображениями шли поясняющие неприличные стихи из разряда: "Зад возлюбленного вожделею".
Холодный пот бежит по спине.
Вряд ли твои друзья думали, что ты едва не подаришь их розыгрыш сенатору. Да ещё и христианскому моралисту.
ВоробушекНе подвал. Комната во втором этаже. Вполне чистая, здесь даже есть кровать. Внизу Архип консультирует своих солдат. Рассказывает про невидимую девушку, не иначе...
— Так, дело плохо.
Замечает Пат тут же появившийся в твоих покоях.
— Я подслушал... Этого. Он велел солдатам хватать тебя если колыхнется трава или даже занавеси. Но запретил использовать оружие. Прыгать здесь слишком высоко — ноги отобьёшь. Сам скоро явится стеречь дверь — пока что там тот, здоровенный. А тот, что был нормальный, убежал обедать с агентом. Что делать будем?
И предложил чуть подумав
— Можно потребовать у них доску для письма. Напишешь записку. Я отнесу кому скажешь.
АрхипТы победил.
Воровка под арестом.
Ни Эморри, ни Контаренон, ни Татион, никто не помешал тебе установить справедливость. Если она виновна, её настигнет суд, если невинна — твои подозрения были вполне обоснованы.
Солдаты встречают тебя дружелюбно, но как-то с улыбками. Слух о сексе с патрицианкой уже очевидно дошёл до них, хотя в отличие от рабов воспринимали они его скорее сочувственно. Кому не случалось в походе завалить какую девицу? А там посидит немного в комнате, глядишь и жаловаться передумает.
Легионеров явно подмывает спросить "как она", но фамильярности с центенарием ни один себе не позволяет.
— Есть!
Только и сказали.
Да переглянулись как-то странно.
— Ни один призрак от нас не ускользнёт, центенарий!
Добавил один особо ретивый.
В конце-концов, многие видели, как ведут девушку.
Люди определенно знали, какого именно призрака охраняют.
Но они за тебя. Они поддержат тебя. И магистриану на голубом глазу скажут, что всё ложь и не мог наш Архип такого сделать.
— Центенарий! На пару слов!
Окликнул тебя Гай Феликс в краткий миг, когда ты шёл из внутреннего двора в дом. Протянул руку для рукопожатия. Не по уставу. По дружбе.
— Ты мой брат по оружию. Я видел как ты сражаешься. Скажи, что мне следует сказать, чтобы мои слова сходились с твоими? Если хочешь, я передам моим людям, чтобы говорили именно это. Например караульный из десятка Юния Змеелова, но и им можно объяснить, что правда, а что выдумка рабов.
Почему-то люди куда охотнее проявляют верность скрывая преступление, пусть даже мнимое, чем проявляя доверие, даже если стоит.
Гай Феликс хочет помочь.
По-своему, но хочет.
Аспург, Тамар, Аделф, ЭрвигВскоре перспектива побега Воробушка через окно становится и вовсе невозможной. Во внутренний двор на обед стягиваются солдаты. Появляются и этериалы.
Свита Луция всё больше напоминает двор какого-нибудь варварского князька. Здесь и красотка-наложница из соседнего племени, и знатные клиенты-воеводы, и даже, куда уж без него – греческий врач-перебежчик! Такую же картину можно встретить где угодно — в Сарматии, в Алемании, даже в Готии. Но не в Риме. Римляне привыкли считать себя лучшим из народов. Поэтому, когда для варваров накрывают отдельный стол во дворе, в то время как легионеры садятся на земле с мисками, по очереди заходя на кухню и возвращаясь со своей порцией — вы впервые ловите на себе весьма и весьма недовольные взгляды.
Воинская дисциплина сделала солдат весьма чувствительными к вещам, которые делать можно, и которые нельзя. Они никогда не скажут прямо, чем именно недовольны. Не разнесутся всюду перешёптывания: "Ставит варваров выше римлян! Приближает к себе! Дикари!" — За такое можно и палки получить. Останутся лишь редкие угрюмые взгляды.
Обсуждают шёпотом в основном Архипа и его приключение. Достаточно громким шёпотом, чтобы свита могла при желании составить впечатление о событиях.
Центенарий ловил воровку, а когда поймал и изнасиловал (второе он сам отрицал), оказалось, что девица оказывается знатная.
Говорилось об этом в основном в духе "молодец, мужик!"
Шёпот словно пиршественная чаша, ходит из рук в руки.
Легионеры договариваются.
Не бросим своего.
Вместе попросим у Луция милосердия.
Больше никого не сожгут.
А если рабы скажут что-то не то, порубим их.
Никто ничего не видел.
Никто ничего не знает.
На этом держится солдатское братство.
Вот, пара легионеров прижала к стене какого-то раба.
— Ты ничего не видел. Он просто схватил её за руку. Ясно? И остальным передай. Если кто скажет что-то не то, так золото мертвецам не нужно.
Слишком много смертей среди командиров для солдат. Слишком много варваров, возвышенных вопреки римлянам.
Казни Архипа Луцию они уже не простят.
ТатионГектор чувствует общее напряжение. Солдаты не доверяют свитским — всем этим Аспургам и Эрвигам, теперь пирующим как вожди.
Недавно готовые потешаться над казнимым Требонием, легионеры словно позабыли о собственных насмешках, теперь сомкнувшись вокруг Архипа словесным "кольцом".
Хуже того — его поддерживают видимо даже деканы. Феликс, Юний... Один Константин кажется сохраняет тебе однозначную верность и готов выполнить любой приказ, какой бы ты не дал, но его поблизости нет.
И даже он в первый миг получив твой приказ опешил.
— Он же... Наш?
И тут же поправился.
— Есть. Выполню.
Юний первым решился с тобой заговорить. Тихо-тихо.
— Разреши обратиться.
Если запретишь, он не скажет ничего.
Если же позволишь...
– Архипа нельзя отдавать. Виновен он или нет. Ты видишь какой суровый человек Луций Цельс Альбин. Наши братья беспокоятся... Что если и с нами... Как с Требонием? Как по твоему, мы можем убедить его вынести решение помягче? Ведь мы же скоро отбудем на север. Даже если эта история так плоха как кажется — она останется здесь, а мы возможно сюда уже не вернёмся.
Он немало рискует делясь с тобой своими мыслями вот так. Это признак доверия.
Одернешь его сейчас – потеряешь доверие.
Не одернешь — он того и гляди правда попробует "повлиять" на Луция.
Надо бы переключить солдатское внимание на что-то кроме обсуждения случившегося и угрюмых взглядов на жирующих варваров.
Или нет?
Эморри и АрхипСтоите у дверей. Пахнёт едой.
Вскоре рядом появляются два стражника, присланных Гектором к дверям.
Может это намёк? Мол, пора есть.
Или немое предупреждение — вам не стоит оставаться с женщиной наедине пока в ситуации не разобрались?
Или простая предосторожность. Попросили караул? Получите.