Воробушек, любимица Афродиты и беглая патрицианка. Вот в чём дело. И правда похоже на приворот какой-то, то схлынет, то опять накатит. Вот только...
— Автолик тебе помогает, — Архип, поколебавшись, отпустил горло пленницы и опустил кулак, но сам не отступил, — Афродита этажом выше.
И вздохнул с лёгкой завистью и грустью. Впрочем, что-то тут сходится, не зря же магистриан уединился со своей рабыней именно в тот момент, когда к нему залезли в кабинет. Да и действия "ответственного" центенария иначе как мистическим помутнением рассудка не назовёшь. Явно богиня постаралась.
— Я Архип, — всё же решился представиться он.
А сам подумал, что та незримая черта, разделяющая слугу Рима и влюблённого безумца, осталась далеко позади. Ещё не поздно вернуться!
Эксплоратор нахмурился.
— Корабль, говоришь? Нелепо. В порту могла бы на любой сесть, с такими-то талантами. Они там поди каждую пару часов отходят, а мы только с рассветом в город вошли, о морском переходе ещё даже не договаривались. Почему тогда именно магистриан? Откуда про него знаешь? И то, что мы вообще кораблём идти хотим?
Продолжая спонтанный допрос, Архип рылся в тканевой поясной сумке воровки. И... ничего ценного. Покусанное яблоко, немного ягод, завёрнутых в салатный лист, несколько монет, потрёпанное писчее перо и небольшой свиток с грубо накарябанными центральными улицами Новиодуна. Ещё пара тряпок или платков, пот вытирать. Ни отмычек, ни бутыльков с ядами и снотворными, да и вообще маловата сумка, в такой много добычи не унесёшь.
— Говоришь много и красиво, хм, даже слишком красиво. Но знаешь-то больше.
Обыск продолжился обхлопыванием столы Воробушка. Подмышки, спина, талия, приятные крепкие бёдра. Архип смутился и, ничего не найдя, отдёрнул руки как обожжённые. И тут же, повинуясь странному порыву, провёл ладонью по грудям девушки. Ничего, кроме достоинств! Горе-дознаватель зарделся и даже отошёл на пару шагов.
На расстоянии девушка выглядела ещё красивей чем в упор, даже помятая и взъерошенная. Или наоборот, тем более помятая и взъерошенная. Что за мука!
— Прости, но я должен был убедиться.
Звучит, как жалкое оправдание! Это же и правда служебный долг. Архип сглотнул и несколько раз сжал и разжал кулаки, унимая внезапно нахлынувшую дрожь в пальцах. Выдох.
— Ты вообще понимаешь, в чей кабинет залезла? Легионеров не видела? Тут не торговец со своим караваном остановился, а магистриан на задании государственной важности. Тебя казнить могут. В лучшем случае...
Центенарий не договорил, махнув рукой. По правде говоря, он не сильно-то разбирался в мерах наказания для знатных патрицианок-колдуний в бегах.
— ...да только не будет лучшего случая. Кто знает, какие свитки ты могла успеть просмотреть, какие сведения запомнить наизусть! Птица — гонец Афродиты, да? Или может чей-то ещё? Ты понимаешь, как на это дело может посмотреть тот, кто привык искать и устранять врагов Рима?
Архип вздохнул ещё раз. Опять заболела голова от долгих разговоров, хотя и урок Флавии Лупицины, конечно, даром для него не прошёл. Мутило больше от самих слов, от тех картин экзекуций, что они рисовали. Представлять себе Воробушка на дыбе и костре было невыносимо.
— Слушай, ты мне нравишься, — Архип осёкся и смутился ещё больше, поняв, насколько двусмысленно это прозвучало. Или наоборот, слишком однозначно? Хорошо, инерция не отпустила, толкнула продолжить допрос с незнакомым эксплоратору пылом, — Но слова твои всё ещё игра, а мы не играем. Следы проникновения в кабинет могут обнаружить в любой момент. Поднимется тревога. Виллу оцепят, начнут всех опрашивать, а местные рабы видели нас вместе. Ты же тут хочешь, чтобы я поверил, что богатая патрицианка решила вдруг сбежать от хорошей жизни, пустившись в странствия с огрызком яблока в суме и напутствием богов? От кого ты бежишь? Почему? Почему кораблём и почему через кабинет магистриана?