Квирина и Метаксас
Речь Клавдия Аврелиану не то чтобы не понравилась. Скорее, как и предсказывал лекарь, она не вызвала у него интереса. В этом и беда. Когда говорится много слов, и в результате ни одно из них не оказывается интересным, начинаешь подозревать всякое.
Особенно если накануне твоя жена рассказала тебе куда больше.
Флавий не верил в людей.
И Квирина, при всех его достоинствах не был исключением.
"Клариссим" вместо "господин".
Скрытая информация хотя бы об отравлении вождей.
Ни единая мышца не дрогнула на лице Аврелиана, напротив, оно словно замерло, и остался лишь холодный взгляд немигающих глаз, устремлённый на лекаря.
— Знаешь за что я люблю право, Клавдий? — внезапно спрашивает сенатор, "оживая", — Ясность. Суров закон, но это закон. Нет никаких сомнений, лишь задача и прочерченный путь её исполнения. В суде мы часто говорим так: "Кто вообще не отвечает, тот противодействует суду, и должен понести ответственность в полной мере. Следует считать вообще не ответившим же того, кто не ответил по существу – не имеет значения, отвечает ли он отрицательно, молчит, или даёт неясный ответ, ведь не отвечает тот, кто оставляет вопрошающего в неведении".
Тем же тоном Флавий наверняка говорит когда ведёт процесс. Ласковым, и в то же время потаённо грозящим.
— Когда я просил рассказать обо всём, я имел в виду не произошедшее с тобой лично или с моей дорогой супругой. Это бесспорно важно, но в данный момент меня интересуют дела государственные. Потому я задам свой вопрос иначе. Что произошло с отрядом Луция Цельса Альбина после перехода через Дунай?
Это тоже приём. Сличение показаний.
Вызывая разных свидетелей, претор задаёт им один и тот же вопрос. Те, у кого показания совпадут, те вероятно говорят правду.
Те, чьи показания расходятся, те, вероятно, лгут.
Клавдию предстояла нетривиальная задача угадать, какие именно показания были получены Аврелианом ранее.
Сказать то, что сенатор уже знает, не прибавив лишнего.
Где Клавдий споткнулся — колдун прошёл легко, словно всю жизнь учился танцевать на раскалённых углях. Может оттого что знал власть имущих и проявлял достаточно подобострастия, а может — попросту потому что сказал то, что Аврелиан желает услышать. Архип накурился дымами и благовониями, выстрелил в товарища, а Луций замял дело, купив молчание Метаксаса. Флавий не питал иллюзий относительно перспектив борьбы с чужой жадностью, но и перекупать Тиеста смысла не видел.
— Справедливое решение. Разумеется, Архип будет уволен со службы с позором — я никому не позволю калечить моих людей, но я уважаю твоё милосердие и потому не буду настаивать для него на смертной казни. Вместо него мою супругу будет сопровождать мой личный телохранитель.
Кивнул Аврелиан как будто действительно согласился с тем, что говорил волшебник. В самом деле, в спешке покидая Готский лагерь можно и смириться с наличием в отряде несостоявшегося убийцы.
Но теперь-то вы в Риме.
А здесь действуют немного иные правила.
— Полагаю, ты склонен продолжить путь, несмотря на рану. Хотя я не хотел бы принуждать тебя, искалеченного, сопровождать мою жену, но я уважаю и это твоё решение. Кстати, какую именно сумму Луций тебе обещал?
Словно "между прочим". Флавий убедился что магистриан купил тебя — ведь какой болван решит продолжать путь без глаза если ему не обещали гору золота — и теперь хочет знать в какую именно сумму ты обошёлся Альбину.
А чтобы ты не почуял подвох — старательно прячет мысли долгими рассуждениями.
— Моя жена — удивительная женщина. Слуги любят её.
Кажется, это не комплимент.
Когда вмешивается любовь, приходит хаос.
Люди забывают о верности.
Об обязательствах.
Забывают, кто хозяин дома.
Пора напомнить.
— У меня есть задание для вас двоих. Оно требует полной секретности и изрядной проницательности, но я не сомневаюсь, что вы справитесь.
Пауза. Аврелиан этого не скажет — но он ждёт от вас подтверждения. Знака, что вы служите именно ему.
Что любое поручение будет исполнено.
Потому что иначе — зачем вы нужны?