Потрясённый суровым приговором, Архип не сразу понял, что разжалованный трибун обращается к нему. А как, он же только что был в строю? Ах да, его вызвали вновь, теперь уже для объявления миры, и он повторил сомнамбулическое шествие на вновь негнущихся ногах. Вот и Тиест протягивает руку, смотрит одним своим глазом серьёзно, страшно, будто видит в Архипе кого-то невидимого для всех окружающих.
Нервно сглотнув, центенарий молча кивнул Требонию. Он ведь теперь руководит конницей отряда, значит, предстоит принять дела бывшего прокурсатора. Вещи, кони... будет видно. Раз уж даже госпожа Флавия смотрит спокойно и с лёгкой улыбкой, значит, всё обсуждено. Без него? А как же воля комита Фракии, как же долг телохранителя?! Архип чувствовал себя то ли перепроданным рабом, то ли перекупленным должником, то ли просто круглым дураком. Опасения подтвердились ー магистриан действительно назначил ему выплатить просто неподъёмную сумму. Даже с повышенным жалованием центенария придётся отрабатывать всю жизнь до самой пенсии, только лишь для того, чтобы на старости остаться ни с чем. Боги, что за жестокая судьба!
Впрочем, могло быть куда хуже, и пример Требония тут более чем красноречив.
Сжав и разжав вздрогнувший кулак, Архип ответил на рукопожатие Тиеста. Правда, молча ー в голове кружилось слишком много самых разных мыслей, от возмущения и ужаса до признательности и благодарности. Вычленить что-то для достойного ответа было сложно, и тогда уж лучше обойтись без слов. Может, получится сойти за умного. Время слов придёт позже, когда всё успокоится и войдёт в привычное деловое русло. А пока мир, Тиест Метаксас, и спасибо, что согласился на денарии.