Перед объявленным построением Архип успел получить обратно своё оружие, часть которого (ростовой лук и колчан стрел под него) он вытер насухо и перепаковал обратно в походный футляр. Кажется, всё возвращается на круги своя, только теперь пока что и за самим телохранителем Флавии Лупицины ходят его собственные телохранители. Смех смехом, но судьба его ещё не решена окончательно.
Поняла ли госпожа то, что он хотел сказать про людей и зло? Правильно ли передаст его слова магистриану? А тот что? И вообще, какой он? Тиран и самодур, или мудрый и внимательный командир? В начале похода, перед переправой и во время неё, Архип видел Луция разве что мельком, издалека, и никакого впечатления составить не сумел. Не его ума это было дело, о начальниках судить. У него вон своя была, а если подумать, то ещё и в наборе со своим отцом. Это же комит Фракии нанял победителя того рокового состязания лучников...
Сейчас, однако, намечалось что-то большое. Давненько Архип не участвовал в таких построениях, с позорными столбами да после жуткого ночного боя под ледяным дождём. Ёкнуло сперва под сердцем при мысли о вероятном наказании. Высекут при всех? Привяжут и прижгут что-нибудь? Глаз за глаз?! Но как лучнику без глаза!!! А колдуну каково теперь? Но ведь госпожа кивнула, почти оправдала, приказала вернуть оружие! А может... а может его бросят у этого столба на милость готов? Хотя каких ещё готов, звери-призраки из леса появятся раньше.
Из строя Архип выходил на едва гнущихся ногах, по пути едва не поскользнувшись у одной из луж.
А возвращался же, возвращался он совсем ошарашенным, прямо по луже, до дна на всю щиколотку.
Его наградили. Луций Цельс Альбин оказался строгим, почти суровым не смотря на бледный после отравления вид, рассудительным и лаконичным, не похожим на сухопарого морщинистого старика-ветерана. Напротив, подтянутая и стройная фигура, красивая осанка, цепкий взгляд внимательных глаз ー всё в магистриане дышало крепко-накрепко запомненной бодростью юности. Голос его не разламывал прутья клетки дождя громким тоном, а разгибал их и стремился к слушателям уверенностью, плавностью и чёткими сильными акцентами. Магистриан был оратором (или мог им быть при желании), и это чувствовалось.
Архип восславил Августа, стараясь говорить чётко и отрывисто, и чтобы в самом лагере готов было слышно, не смотря на дождь. Только выдержать взгляд Луция долго не смог, смутился, спрятался в полупоклоне. Что ж, Луций не Август, простит раз уже наградил.
Про виру и вину за нанесенное Тиесту увечье Архип в какой-то момент забыл. Словно то были мелкие проблемы старого Архипа-декуриона. Архипу-центенарию же надо было привыкнуть к своему новому статусу, примерить плащ славы, взвесить на руке на удивление тяжёлый дубовый венок. Намок что ли? Или то груз ответственности? А в чём именно она теперь у него состоит? А какже Флавия Лупицина? Всё сейчас Архипу казалось странным, неточным, расплывающимся как следы под дождём.
Ни додуматься самостоятельно, ни разглядеть госпожу подсказки ради центенарий не успел.
Вперёд вызвали того, для кого, видимо, позорный столб и предназначался. Трибуна, что помог легионерам отбиться в лесу. Прокурсатора, что арестовал Архипа. Совсем недавно стояли они друг напротив друга, и Архип думал, что возмутись он, и боевые товарищи, ветераны Звериного Леса, встанут единым строем у него за спиной. А вышло наоборот, и совсем не так. Теперь они все стояли единым строем за спиной Требония Артория Пульвиса. И стояли не ради его защиты.
Архип стиснул зубы и сжал кулаки. Этот человек честно дрался с волками в лесу, рискуя наравне со всеми! А может не должен был? Он трибун, он прокурсатор, его оружие не диковинный меч, а голова на плечах. И последствия ошибки такого человека ー не укус зверя и не вира за выбитый глаз. Вот она, ответственность.
Центарий выдохнул и обратился весь во внимание.
Стоило запомнить столь важный урок во всех подробностях.