Маска невозмутимости на лице Тамар треснула, как во время смертельного боя или любви в сплетении тел. Вначале скачка под дождем и ветром. Быстрей и быстрей. Поддерживая своего мужчину в седле. А он был плох. Тамар почти физически чувствовала его боль и гнев. Она выжимала из коней все, чтобы успеть. С риском поломать им ноги. Сознавая, что если конь Луция свалиться где-то в грязи, это может стать фатальным. Гнала прочь трусливые мысли, которые начинались со слова "если". И долгожданный лагерь стал не спасением, а только лишь полем битвы за жизнь ее мужчины. Тамар бросила короткое "да", уже поворачиваясь. Кошкой метнулась к ближайшему костру. Сапожком ударила по горящим дровам, чтобы быстрей извлечь угли. Подхватила какую-то пустую посудину, не разбирая что это. И начала толочь в ней черный порошок прямо рукояткой священного акинака. В голове было только, "живи".
Так что совсем немного времени прошло с момента, когда губы Луция оторвались от уха трибуна, как в него стали запихивать лекарство. Ложкой. Как маленькому.