Да, на войне могут ранить и даже убить. Но это не страшно: для первых есть врачи, а для вторых... умереть за Империю - это счастья для любого настоящего римлянина. Тем более, что благодаря мастерству римских военачальников первых, а тем более вторых будет не очень много.
Так думал юный Клавдий собираясь в свой первый военный поход. Конечно, последние десятилетия показали, что римская армия уже не является той непобедимой военной машиной, но все же многовековая слава римского оружия в сочетании с задором молодости сделали свое дело.
И первое время события шли именно в этом ключе: армия наступала, крепости сдавались, враги бежали. Клавдий лечил раненых и бурно радовался успехам. Казалось, ничто не может омрачить жизнь. Даже тот факт, что лекарь неоднократно сам оказывался на волоске от смерти - Квирина не отсиживался в обозе, а зачастую шел вместе с передовыми отрядами, заработав несколько ранений, в том числе одно довольно серьезное - не переубедил его в обратном. То что нас не убивает, делает нас сильнее. Позже эта мысль наверняка придет в голову какому-нибудь философу и все восхитятся его мудростью, а пока эти слова говорил мало кому известный за пределами своего легиона молодой врач, зашивая очередную рану заслуженному ветерану.
Впрочем прозрение на заставило себя долго ждать. Сначала победное шествие сменилось отступлением с тяжелыми арьергардными боями разной степени успешности, а затем... Затем была Тумарра...
Трупы. Горы трупов. Тел было так много, что, как писали древние историки, они заслоняли солнце, а от крови реки выходили из берегов. Тысячи убитых. Десятки тысяч... И Клавдий должен был стать одним из них. Они все должны были ими стать.
Сначала он еще пытался перевязывать раны, потом сражался, потом... Потом был удар по голове и темнота.
Очнулся Квирина от тряски - его нес на плечах какой-то легионер. Вокруг по-прежнему было темно, но это была не та, другая темнота. Наступила ночь, позволив немногим выжившим счастливцам сначала просто убраться с поля боя, а потом и добраться до своих.
Дальше все было как в тумане: Клавдий лечил, лечил и лечил, пытаясь работой заглушить воспоминания от увиденного побоища. Устать так, чтобы в изнеможении упасть на лежанку и не видеть снов, а точнее кошмаров. Первое время это помогало, но потом лекарь понял, что если ничего не предпринять, все кончится очень печально. Он видел их, их было много таких, что не удивительно после всего произошедшего, боящихся любого резкого звука или даже свиста. Да что там звука - зачастую даже тени, включая собственную... Или заливающих страх кувшинами вина. Или поглощающих лошадиные дозы дурмана. Или с лихорадочным блеском в глазах подобно бешеным псам бродящих по улицам в готовности напасть на любого...
Он выбрал другое. Религия - вот, что может его спасти. Молиться, пока страх не отступит, пока ночные кошмары не уйдут в прошлое, пока звон кузнечного молота не станет всего лишь звоном молота, а мальчишеский свист всего лишь свистом. Пока он снова не станет нормальным человеком...
***
А ведь это он - тот самый легионер, что вытащил его с поля битвы. Гектор. Гектор Молчун. Интересно, узнал он его после стольких лет?