Расти.
— Да я не знаю, если честно, — пожал плечами Рында. — И в шестнадцать, и в двадцать три, и в тридцать один думаешь, что вот оно, все. Все, что ты знаешь о жизни, окончательно сформировано. И больше ничего не нового она не привнесет. А она берет и привносит. Так что с полной уверенностью о каком-то исправлении... нелегко говорить. Я как алкаш, который с кодирования снялся. Один рывок не туда, и опять потащит. Через две избы, через три пизды.
На предположение о котенке он улыбнулся.
— Если танк когтями вскроет, зачем ему? Пусть вскрывает то место, где его держат, и бежит. Да и работодатель заказчика генетикой вроде как не занимается.
"Как бы то ни было, обнесем эту хату. Котенок — значит котенок, а команда минимизировать потери не поступала".
* * *
Бандит.
Рында принял флягу назад и, поболтав ее, чуть не пролил содержимое. Налитое по горловину, оно у горловины и осталось. Он поднял на Бандита глаза. "Охуенно неожиданно, я оценил," — подумал вслед и завинтил крышку.
— Для книги? Вот об этом всем? — Рында обвел взглядом палатку, подразумевая, впрочем, нечто гораздо большее. — Имена тогда измени главное.
Что вообще значит быть солдатом? Убивший на криминальную карьеру и погоню за всякими химерами четырнадцать лет, Рында очень остро ощутил, что вопрос крайне не по адресу. Первое, что пришло на ум — это работать. Много, кропотливо, раз за разом испытывая удары по психике. Восемьдесят процентов времени куда-то идешь маршем по полной выкладке, едешь или просто сидишь на сраке, пытаясь высмотреть вчерашний день. Девятнадцать процентов уходят на инженерные работы — окопы, траншеи, колючку и сигналку. А в оставшийся один появляется враг. Атакует он не так, как пишут в огневых наставлениях, и действует, вообще не сообразуюсь ни с одной военной доктриной. Особенно херово, если это какой-нибудь вчерашний школьник, подорванный прямо со скамьи церковно-приходской. Который пускает тебе пулю в чердак больше от страха, чем по умыслу.
— Не принадлежать себе, — ответил Рында, подумав. — Че вот отличает гражданского от военного? Гражданский подписывает трудовой договор, а военный — контракт. Гражданский, если ему что-то не нравится, просто берет и сваливает. Военный так не может. Он или служит, пока крайний срок не прозвенит, либо пока не спишут за говно какое-нибудь. Он вообще ничего не выбирает. Отказ от выбора вписан ему в оклад. И там, где гражданский продает только труд, военный продает еще и готовность приковывать себя к задачам. Психику под них изменять, все такое.
Фляга вернулась обратно за пояс. Рында обратил внимание на книгу и чуть приподнял брови.
— "Теория Орла". Ого. Читал ее в колонии. Дельные мысли есть, но на один раз, как по мне. Метафизика сама по себе с пробелами.
В следующие ~1,5-2 минуты он в общих чертах разбирал то, что и обозвал пробелами. По истечению этого времени Бандит вычленил следующее:
● Он, Рында, считает тезис Бинса "Жизнь питает Жесткость" переменой мест причины и следствия. Напротив, Жизнь наполняет Жесткость осмысленным существованием, так как является ее источником и точкой приложения. Жесткость создает ситуации, но до появления Жизни она не могла их создать. Для существования ситуации нужно чье-то восприятие, фактор наблюдателя.
● Он, Рында, не считает, что окружающие отказываются работать с Жесткостью. Скорее, они просто не умеют ее интерпретировать. Отказ подразумевает сознательное решение, а не отсутствие навыка.
● Он, Рында, не считает, что под правила Жесткого Языка невозможно подстроиться. Психика адресата Жесткого Языка может быть более адаптивной, чем способность говорящего на Жестком Языке создавать новые правила.
● Он, Рында, определяет Орлов, как тех, кто понимает принципы Жесткого Языка, но не умеет интерпретировать сам Язык. Драконы же — это те, кто понимают и умеют. Именно поэтому Дракон может преподать другому Дракону урок — они оба говорят на Жестком Языке. Для Орла же Язык слишком жёсток, и он не может правильно работать с полученными результатами.
* * *
Лорд.
Рында смерил Лорда взглядом и в целом остался доволен. Опытный человек. Битый, стреляный и кровью ссавший. Без тени сарказма — замечательно. Как раз таких и не хватает.
— Стас Квецень. Рында. Командир. Системы безопасности, электроника, экстремальные переговоры. Сейчас в штаб, всю биометрику в базу, потом зачисляйтесь в штат и вставайте на довольствие. Сержант выдаст вещевку, оружие и весь шмурдяк.
По пути к палатке Дена он позволил себе переброситься парой ничего не значащих вопросов. И началось, как водится, с тривиального:
— Как долетели?