Чердак оплыл намертво, жгло шею при поворотах головы. Споро же Рынду выбили из боя. Последний раз он так же быстро заканчивал разве что лет в семнадцать — там тоже уходило что-то около сорока секунд. А сейчас уже прямо даже как-то неловко. Хотя, конечно, и вспоминается с трудом. Моргнул там, выморгнул уже здесь. С другой стороны, повезло, что хлестнуло по нему, а не по Лине. Есть в этом какая-то справедливость, когда в первых рядах погибает именно потрепанная, потертая во всех местах туша. Фартануло. Надо будет узнать, чем там все закончилось. В частности — выяснить, кто именно не дал ему отъехать.
Еще стоит Лину отучить укрываться от огня за столешницами, картонными коробками и поролоновыми подушками. Почему злодей начал шмалять по Рынде, а не накидал в этот стол тупо по-сомалийски, уже не спросишь. Их в этих лагерях подготовки, похоже, кроме пяти аятов ничему и не учат. "Ва'кул рабби игфир ваирхам" или как там у них. "Твоя пуля тебя сама найдет, иншаллах. Ты лучше выпей, закуси. Свинина свежая, своя, вот только вчера у соседа спер".
Лечащий врач после медосмотра рассказал уморительный анекдот о дистрофике и комаре, который ему всю грудь истоптал. И засмеялся. Рында не поддержал. В колонии к тому, что по продовольственной накладной проходило как "каша, белок синтезированный", в столовой даже не давали ложек. Каша попросту выпивалась. Так что не зажируешь. Врач посмотрел Рынде в глаза и оборвал смешок. Потом перевел взгляд на наколки, а затем вздохнул. Рында тоже вздохнул. Сцена была в высшей степени идиотской. Анекдот, пролетевший мимо Рынды, шлепнулся о противоположную стену, оставив маслянистую кляксу и вонь формалина.
Потом Рынду уведомили о переходе на усиленную восстановительную терапию. Кроме кормежки повкуснее интересного в ней было мало. Задержали в больнице и задержали, что теперь. Контракт идет. В происходящем для всех немало положительно — всех, кроме менеджера и координатора, естественно.
Стоило ему только прийти в сознание, как они оба объявились на горизонте. Неумолимые, как список сокращений в период пандемии, резкие, как эффект просроченного слабительного. Пока Рында лежал в отключке, накопилась гора входящей административной текучки. Снабжение, логистика, подготовка операций. Сметы по экипировке легли на Рынду. Так как о нем знали, с каким рвением и энтузиазмом он относится к предложениям разгрести чужое говно, предпочли доплатить за беспокойство. Чтобы это рвение он прямо до порога кадровиков не донес.
В перерывах между работой и процедурами Рында также познакомился со всякими людьми. По-своему очаровательное место эта травма — бандиты, солдаты, охрана, наемники. Кого сюда только ни клали. И из каких только мест ни доставали пули, картечь и осколки. Потрепавшись с людьми за жизнь и пообязавшись части из них сойтись на большой земле, он расстался с ними достаточно тепло. Маячила выписка. Маячил нырок в очередные помои.