Синица оглядела разбредшихся во все стороны членов «её» «команды» «наёмников» и, немного подумав, просто пожала плечами.
— Ладушки, делайте чё хотите, а я — внутрь, — заявила она, дёргая ремень, на котором всё ещё висела после целого дня выступлений у Со потёртая и видавшая виды лютня с выцарапанными на лакированном дереве неровными узорами вперемешку с хаотически разбросанными стишками, куплетами, да и просто отдельными словами, вчитавшись в которые могли зардеть своими обветренными щеками даже самые заядлые морские волки и самые суровые работники доков. Инструмент печально бряцнул струнами и оказался перед ней, готовым к очередной песне.
Хрустнув шеей и пальцами, откашлявшись, лизнув ладонь и проведя ей по вновь спавшей с уха чёлке, она выпрямилась и уверенным шагом вошла в «Пьяный Башмак».
— Гляжу, весело у вас туточки! — с порога обратилась она к посетителям, указывая на оставленный на косяке двери кровавый отпечаток широкой руки орка. — Но чегой же эт за бухло и мордованье без живенькой песни за компанию, а?
Ловко заскочив на одну из пустовавших лавок, девушка пробежалась по струнам лютни.
— Честной народ, вам песнь какую мне завести под настроенье? — спросила она, осматривая собравшихся. — «Луну над летним Луноморьем»? Аль «Крылья чёрны» лучше спеть? А может, люду-то морскому «Веди меня домой, Селунэ» по душе придёт?