Отчаяние, что переполняло душу было таким густым, что даже собственная кровь во рту казалось горькой. Ран не боялась смерти. Самурай, даже если его назвать онна-бугэйся, всегда идет навстречу смерти и готов к ней. Душу разрывало осознание того, что она не справилась. Подвела клан Мияда и всех своих воинов, от первого хатомото, до последнего асигару. Не важно, что против нее были боги, демоны и сама чужая земля с проклятыми холмами. Мокрый ветер заглушит слова, что ее отряды истребили лучших вражеских самураев в лучших доспехах и на лучших конях. Может писец парой слов упомянет о том, что она убила в поединке вражеского генерала. Пустяк, что победа была в каком-то волоске. Еще немного, чуть-чуть удачи, лишний взмах меча и вражеская ставка пала бы под ноги ее коня. Этот волосок порвался. Их отбросили. И никто не скажет, что трусливый и осторожный победил пылкую и отважную. Разнесется весть, что Тадаши Намино из Багрового воинства разбил Кэору Ран из клана Миядо и ее войско отступило. Именно это останется в истории. И осознание этого позора терзало саму сущность воительницы. Не справилась, не оправдала доверия, проиграла...
Онна-бугэйся собиралась после отступления вскрыть себе горло, чтобы ее голову отвезли патриархам клана в виде извинения. Но вражеские юми не дали ей даже такой возможности сохранить честь. В командующую попало сразу несколько стрел и две из них пробили доспехи. Конь пал сразу, а женщине так не повезло. Одна стрела застряла в бедре, другая вошла в тело и пробило легкое. Каждый вдох и каждый выдох был болью и мукой. Кровь пузырилась на тонких губах, но ее тут же смывал дождь. Туша коня вдавила ее тело в липкую грязь, вместе с кинжалом. Поэтому Ран не могла прервать своих мучений. И она содрогалась в агонии от отчаяния, холода и боли. Одна. В грязи. Умирающая среди раненых и мертвецов. Оставалось только дождаться прикончит ли ее потеря влаги жизни или какой-нибудь из вражеских самураев спустится с проклятого холма за ее головой. И эти секунды ожидания были слишком длинные и их было слишком много...