Вино мягко и совершенно незаметно скользнуло внутрь, оставляя после себя приятное послевкусие. Он ответил на поцелуй.
Во славу Греции твоей и всех морей вокруг-
Десятикрылый наш корабль мы назовем "Арго".
Покинем здешние снега и поплывем на юг.
Я буду править кораблем. Ты будешь петь, Марго.
Мужчина посмотрел на закат сквозь стаканчик. Даже дешевый пластик позволял увидеть вечер в тонах красного вина.
- Давай. Знаешь. Так странно и удивительно, что у нас оказывается одно желание на двоих. Для меня это новый опыт. Ни на что не похожий. Вот так, раз - и связаны... Друг с другом.
Он смутился, махнул рукой, залпом допил вино - и еще раз, уже более требовательно, поцеловал Свету.
- А теперь купаться. Надеюсь, это не наша Двина, куда в такое время года не полезешь ни трезвым, ни пьяным. Тут не вода, а просто нектар.
Он быстро разделся.
По дивным песенкам твоим, которым сто веков,
По дальним картам тех земель, где что ни шаг, то миф,
Я наконец - то изучу язык твоих богов,
Его хрустальные слова и золотой мотив.
Вода приняла его мягко, без плеска, лишь мелькнули белые, не загорелые ягодицы. Да засветились маленькие искорки в толще воды - ноктелюка, или, по-русски, ночесветка, обитательница южных морей, украшающая мир бентоса при каждом плеске волны. Он вынырнул на поверхность и шумно выдохнул.
- Ныряй сюда, Свет, тут просто божественно!
И стал смотреть за ее фигуркой.
Вода, в которой , как тростник, архипелаг пророс,
Блаженством нас не одарит, но не казнит зато.
Она без крови горяча и солона без слез.
Ей не помеха наша жизнь. Ей наша смерть - ничто.