Самое худшее, что Джонни мог представить перед пробуждением: низкий, но громкий голос ручной птицы Нэйла, под чьи песни, едва слыша издалека, он и засыпал. И оно так и случилось: её речь слилась с последними образами мальчика, с тем, как горело что то сзади. Что бы ни пылало там, Джонни, оторванный ото сна, уже не узнает, что произошло то, манипулируя своими искаженными воспоминаниями через сон.
- Можно и так сказать. - восстановив связь с реальностью, ответил темноволосый рыжему, после чего присел на край кровати, где всю ночь, не смыкая глаз, бдил его совух на спинке лежбища, - и это ещё не худшее, что может быть.
- Мне надо покурить. Где тут курево? - спросил Джонни у первых пробудившихся, - С едой я сейчас дело улажу, на сэкономленное купите как раз табака. А как покурим, к старосте.
После этих слов инженер, заранее освободив левую руку от брони и одежды, закатав рукав, начал растирать место нанесенного магического живого рисунка, объясняя, - всегда щиплет, если не размять как следует.
На готове уже был и инструмент: из рюкзака оперативно было вытащено зубило, чьим острым носом он провёл по поверхности, "впитав" в себя то, что ранее было сформировано в сосуд для магии. - Кстати, ты же не заказал еду нам заранее? - в последний момент вспомнил Джонни о возможности Нэйла оформить с утра столик с готовой едой: он то без всякой корыстной мысли вчера был готов заняться ночлегом. И если уже еда была готова, не было смысла особого и в его действиях, разве что ...