"Dans tout ce que je fais
La rage et l'amour s'embrassent"*Коити Кобаяси, старый самурай, как ласково за глаза называла его Джуди. Многим сложно было понять, почему эта молодая француженка иногда часами сидела возле него с чашкой чая в руках и слушала о том, что происходило пару тысяч лет назад в стране восходящего солнца. Вряд ли она запоминала даты и имена, зато она чувствовала атмосферу тех времен, чувствовала то, чем жили японцы. Такое загадочное и непостижимое бусидо. И именно с очередной беседы о нем и началась долгая двухлетняя "ночь перед боем" начальницы навигационной службы.
Можно ли было сказать, что она торопилась жить? И да, и нет. Да, потому что так много нужно было успеть сделать до часа икс. Например, "довести до ума" дневник, который она начала вести ещё во время подготовки к путешествию Ковчега. Ведь тогда все думали, что мадемуазель Деверо займёт место Хранителя, и она сама в первую очередь. Аристократка, достаточно гибкая, чтоб питать особую любовь к старине и при этом быть открытой ко всему новому, в крови которой текла забота и защита того, что она считала важным. Возможно, поэтому она и решилась идти в бой?.. А нет, потому что боялась в спешке забыть вкус жизни, забыть о том, ради чего Джуди все это делала. Да и какое же воскресение без бокальчика вина с закадычным другом Ромеросом за партийкой в карты?
Впрочем, большую часть времени, Джуд отдавала подготовке. Вряд ли бы начальница НС за предыдущие четыре года хоть однажды бы подумала о том, что ей настолько тесно придётся сотрудничать с технической службой. Казалось, что обе службы заключили на эти пару лет перемирие. Деверо изучала "Защитника" так, словно ей самой бы пришлось его ремонтировать. Привычка чувствовать себя с кораблём одним целым. При возможностях во время и после улучшений, она вместе с командной выходила на нем в открытый космос для испытаний, после которых выглядела словно курсант национальной школы ГА, только школа теперь была отнюдь не гражданской. Отчего при выполнении маневров постоянно советывалась с месье Браун, чего можно ожидать и прочие тонкости. Если месье Лесков решил не ложиться в криокамеру, а провести эти два года, готовясь к осуществлению своего плана, она бы с удовольствием брала бы уроки боя, самозащиты как и её команда.
Незадолго сражения мадемуазель Деверо появилась на пороге комнаты месье Митчела, держа в руках горшок с цветком, длинные ниспадающие лианы которого были обильно увешаны белоснежными колокольчиками, а над центром горшка возвышался небольшой антикварный фонарик. Фонарик и цветок кампанула, колокольчик, были символами путешественников, один освещал путь, разгоняя тьму, другой охранял от зла. Джуди принесла их, считая, что начальник экспедиции лучше других сможет их сохранить. А ещё под мышкой у неё торчала аккуратно упакованная картина, которую она тоже протянула со словами, мол, на Заре нет музея и пусть, как театр начинается с вешалки, он начнётся с этой картины.
Осталось ещё одно дело. И с ним Джуд тянула до последнего. Месье Лукин. Олег. Они оба сохраняли дистанцию, не позволяя себе перейти границу начальник-подчиненный. По имени она его звала только в своих мыслях. А в последнее время в мыслях очень навязчиво кружилась идея. Столь раз она представляла, как это будет, что она скажет и что сделает. И что скажет и сделает он. Бок о бок несколько лет, ещё бы. До вылета осталось всего несколько часов, а она все так и стояла, прислонившись спиной к его двери и так не решившись позвонить. Нет, она просто не могла с ним так поступить, слишком эгоистично с её стороны. Ведь если она не вернётся, ему с этим жить дальше. Пусть лучше останется простор для мечты.
Глубокий вдох-выдох. Незаметно сжатые рукой старые потертые карты в кармане формы — бережно хранимый талисман её свободы. Уверенная лёгкая походка. Открытые двери Защитника. Красивая речь, вселяющая надежду.
Пора.
ссылка