В первом сообщении этого блога я высказал мысли о том, в чём, на мой взгляд, будет состоять главная и основная миссия хранителей, как членов экипажа. И среди прочего я упоминал то, что одним из элементов несения нашей службы будет разработка советов и рекомендаций в случае возникновения различных критических ситуаций. Однако очевидным возражением на это является то, что каждая служба и каждое ведомство на корабле имеет своих руководителей, которые, как и все члены экипажа, заняли свои должности по результатам прохождения сложнейшего многоступенчатого отбора, конкурс в каждом этапе которого составлял десятки и сотни человек на вакантную должность. Полагаю что и в случае с преемниками нынешних руководителей ситуация будет вполне схожей, так что их никак уж нельзя буде назвать людьми некомпетентными. В русском языке существует пословица: «ученого учить – только портить». Существует и англоязычный её аналог: «tо teach the dog to bark». Думаю что и в большинстве остальных языков мира существуют схожие высказывания. Тогда какие-же советы и рекомендации должны давать хранители, если те, кому эти советы должны быть адресованы – истинные профессиональны своего дела, прекрасно знающие что и в какой ситуации следует предпринять?
В данном случае совершенно очевидно, что совет от комитета хранителей может понадобиться в ситуациях нестандартных. Да, само собой в разработке проекта, помимо лучших инженеров и талантливейших учёных участвовали и выдающиеся социологи и психологи. И более того, многие из них сейчас являются членами экипажа, так что на данном этапе Заря имеет самую лучшую социо-психологическую службу из когда-либо существовавших за всю историю человечества. Однако всё же для большей части экипажа возможные кризисы в будущем, это всего лишь гипотетическое явление, которого сами они, скорее всего, не застанут, в то время как для нас, хранителей, это в буквальном смысле вопрос ближайших нескольких дней. А потому именно мы, хранители, в первую очередь обязаны быть заинтересованы в преодолении этих кризисов, сколь бы ничтожен не был шанс на их возникновение.
Именно поэтому, после столь длительного предисловия, я хочу изложить свои опасения, и представить на суд общественности свои мысли о ряде проблем, которые мне, как человеку, посвятившему жизнь военной карьере и полицейской службе, кажутся наиболее реальными. Ну и, поскольку лучшим способом решения проблем является их предотвращение, предложить комплекс мер, который я бы считал действенным и достаточным.
На мой взгляд первой и основной проблемой, с которой предстоит столкнуться экипажу это вопрос демографии и демографического контроля. Вполне очевидно, что разработанная и утверждённая при подготовке проекта система квот хотя и достаточно строга, но совершенно необходима. Однако помимо самих квот я считаю, что экипажу необходимо принять ещё одно непростое решение. Конкретно я говорю об обязательном искусственном оплодотворении. И дело тут даже не в том, что эта медицинская процедура, в отличие от естественного процесса зачатия позволит в лучшей степени контролировать демографию. Дело в первую очередь в том, что в конце нашего долгого и трудного пути нашей небольшой группе предстоит основать новую колонию без возможности получать регулярную поддержку с Земли. А потому, увы, выбор материала для зачатия ребёнка в нашей ситуации должен диктоваться, увы, не чувствами и эмоциями, но рациональностью и научным подходом. Конечно, все мы люди, и все мы хотим растить своих детей, свою плоть и кровь. Однако сейчас мы не просто люди. Мы – добровольцы, которые сами выбрали свою путь. К тому же ещё на этапе подготовки проекта мы сделали всё возможное, чтобы в экипаж попали представители всех существующих на планете рас и народностей, стремясь обеспечить генетической разнообразие, и совершенно очевидно что после стольких усилий никто не станет разбрасываться столь ценным ресурсом, а значит так или иначе, но каждый член экипажа получит своё продолжение в потомках, пусть даже не он будет их воспитывать. Само собой делать выбор о том, соглашаться с моим доводом или нет предстоит в первую очередь именно членам экипажа, однако надеюсь что ради нашего общего будущего этот тяжёлый выбор всё же будет сделан.
Второй по важности проблемой я полагаю проблему образования и специализации. Само собой двести лет в течение которых продлится полёт это не столь большой срок, чтобы вероятность образования на судне закрытых или полузакрытых каст научных и технических специалистов была достаточно велика. Однако полностью сбрасывать её со счетов мы не имеем права. Один из моих коллег уверил меня, что при подготовке проекта этот вопрос так же прорабатывался, и в качестве одной из предотвращающих мер была выбрана система образования, при которой любой член экипажа будет получать двойную специализацию в различных областях. Однако, помимо этого, я считаю что необходимо предусмотреть обязательную ротацию кадров, при которой ни один человек не сможет в течении всей своей трудовой деятельности занимать один и тот же пост и работать в одной и той же отрасли. На мой взгляд каждый член экипажа по прошествии определённого установленного периода времени должен проходить переквалификацию и направляться на новое место несения службы. Да, с одной стороны это потребует дополнительных трудозатрат, однако ещё одним важным плюсом подобной меры будет то, что в экстренной ситуации в экипаже будет значительно больше квалифицированных специалистов в области, испытывающей нехватку кадров. Следует так же учитывать и то, что подобная система будет способствовать всестороннему развитию каждого отдельного члена экипажа.
Третьим пунктом, который я считаю необходимым отметить, является проблема языкового барьера. Да, само собой каждый член экипажа прекрасно знает один или несколько общепринятых языков международного общения. Кроме того, существует устоявшийся для общения в космосе межяз. Так что среди экипажа на данный момент нет проблемы для повседневного и рабочего общения. Однако следует учитывать, что помимо общения существует ещё и вопрос понимания. С детства привыкнув думать на определённом языке человек начинает мыслить в рамках определённых определений и определённых традиций. И именно это различие может, в долгосрочное перспективе, привести к противоречиям внутри нашего коллектива. Во время подготовки проекта одной из аналитических групп было предложено создание нового, уникального языка, который был бы прост в освоении, позволил бы предельно ёмко и точно оперировать научными и техническими терминами, был бы лишён архаичных наслоений и, вместе с тем, был бы достаточно богат и разнообразен, чтобы обеспечить возможность перевода на него шедевров мировой художественной литературы не обедняя и не искажая их. Наработки по данному языку содержатся в информационной безе Зари, а среди нашего экипажа не мало высокопрофессиональных лингвистов и литературоведов, которые вполне способны продолжить работу в данном направлении.
Четвёртый же острый вопрос, пожалуй, наиболее близок тому, чем я занимался до прихода в проект. И само собой я говорю о психоактивных и наркотических препаратах, некоторые из которых плотно вошли в повседневную человеческую жизнь. Само собой речь не идёт о том, что принято определять как «тяжёлые наркотики», вызывающие практически мгновенное привыкание и необратимо влияющие на организм при длительном употреблении. Однако тот же кофеин, никотин, алкоголь, тетрагидроканнабинол, псилоцибин, и ряд других синтетических веществ настолько плотно и неотъемлемо вошли в повседневную человеческую жизнь, что обычный человек вряд ли способен представить свою жизнь хотя бы без чего-то из этого списка. Само собой многочисленные медицинские исследования доказали, что при умеренном и контролируемом потреблении эти вещества не только не опасны, но даже способны принести определённую пользу. Однако при даже несмотря на это самым важным является то, что все эти вещества вызывают тот или иной вид зависимости. Выпить утром чашку кофе, выкурить во время обеда сигарету с табаком или марихуаной, если она разрешена в вашей стране, пропустить в выходные стаканчик с друзьями в баре… Для многих подобное является важнейшим ритуалом и потребностью. Однако подобная потребность и подобные ритуалы во время полёта могут оказаться губительными. Однако как тот, кто значительную часть жизни посвятил борьбе с международными наркокартелями я твёрдо могу утверждать, что однозначные и категорические запретительные меры оказываются далеко не самыми эффективными и действенными. Ибо для каждого самого строгого запрета всегда находятся с десяток лазеек, зачастую даже вполне легальных. А потому самой эффективной мерой борьбы с потенциальной проблемой употребления психоактивных веществ я считаю лицензирование этого самого употребления. Необходимо выстроить систему, при которой член экипажа при достижении возраста при котором его организм будет полностью сформирован имел бы право пройти медицинское обследование, и получить лицензию на приобретение и употребления подобных веществ, будь это кофе, табак, алкоголь или что-либо ещё. При этом он должен регулярно проходить повторные исследования, чтобы сотрудники медицинской службы корабля убеждались, что это самое употребление не наносит вреда организму обладателя лицензии. Само собой иногда подобная система будет сталкиваться с нарушениями, или давать сбои. Но по личному опыту могу сказать что таковые сбои будут происходить не так уж и часто, а психологическая служба и общественное порицание, будут, в виду отсутствия на Заре служб пенитенциарной системы, достаточно эффективной мерой воздействия на нарушителей.