Владислав устало посмотрел на сидящих напротив людей. Попав в группу хранителей земных традиций а, считай, кураторов проекта, он рассчитывал что среди его будущих коллег окажутся люди решительные, и не боящиеся брать на себя ответственность. Однако вертлявая сука - Фортуна как всегда распорядилась по-своему, и подбросила полковнику очередных демагогов-политиканов. Невольно ему вспомнилась фраза, прочитанная в какой-то древней книге ретрофантастики: "Есть люди, которые в мирное время бесполезны, а в военное опасны."
Интересно, а задумывался ли хоть кто-нибудь о том, что Человечество уже давно увязло в болоте, и само не замечая этого погружается всё глубже и глубже в трясину саморазложения? Неужели никто из них так и не заметил, что все эти великие открытия и инновации, о которых регулярно трубят в СМИ, базируются на технологиях, принципы и прототипы которых были описаны и разработаны ещё в конце двадцатого века? Неужели никто не обратил внимание, что за последние три века Человечество росло лишь вширь, но не вверх? И неужели никто не понял, что возникший научно-технический застой это всего лишь короткая остановка перед стремительным падением в бездну варварства и деградации?
Хотя нет. Кое-кто заметил. Царёв, например, и люди из его первоначальной команды. Кое-кто в верхушках корпораций, включившихся в проект. Те, что поднимались с низов, из техников и инженеров. Некоторые в генеральных штабах госбезопасности наиболее развитых земных стран и крупных внеземных колоний. Вот только озвучивать это было некому и незачем. Даже те, кто считает себя реальными, а не показными, правителями планеты предпочитал жить не отрывая хайла от корыта с хрючевом, отчётливо понимая что уж на их то век точно хватит.
По сути именно из-за этого и появился Проект. Жалкая попытка захлёбывающегося в дерьме Человечества собрать всё лучшее что у него ещё есть, и получить второй шанс в новом мире. В мире, где люди вынуждены были бы развиваться просто ради того, чтобы выжить. Вот только эти самые лучшие из людей…
Во время одной из командировок на Марс, Владислав воспользовался возможностью и сразу по завершению дел позволил себе взять краткосрочный отпуск, прекрасно понимая, что с учётом занимаемого положения у него может больше и не быть другого шанса посетить красную планету. Там он посетил одну из местных достопримечательностей. Заповедник первопроходцев. Маленький, примитивный по конструкции жилой купол, и девять надгробий. Когда-то давно, в начале двадцать первого века, это был необычайный по совей амбициозности проект, затеянный каким-то эксцентричным богатеем, сделавшим капитал на IT-банкинге и электромобилях.
По плану те девятеро должны были стать только первопроходцами, прокладывающими дорогу нескольким сотням человек, чьей задачей было основать первое постоянное поселение человечества за пределами Земли. Была только одна загвоздка. Из-за отсталости технологий билет предлагался только в один конец. Впрочем, учитывая предполагаемую постоянную линию снабжения, и регулярные прибытия новых поселенцев, это никого не смущало. Вот только гладко всё было исключительно на бумаге. Владислав уже не помнил, что послужило причиной. То ли очередной экономический кризис, то-ли внезапная смерть основателя проекта… В общем внезапно Земле стало не до своих затерянных на чужой планете детей.
Само собой, в последствии, их смерь была представлена как великая жертва делу покорения космоса, их родственники получили многомиллиардные компенсации, их личные вещи были размещены во всех крупнейших музеях мира, а самих покойных вознесли едва ли не в ранг полубогов, снимая про них псевдодокументальыне фильмы и сериалы. Вот только Влад, как сотрудник одной из самых влиятельных служб мира, знал чуточку больше. На самом деле изначально разработчиками проекта была предусмотрена возможность аварийного возвращения. Рискованная, крайне неудобная, но в целом рабочая. Колонистам достаточно было лишь поднять спускаемый жилой модуль обратно на орбиту, на остатках топлива, и направить его в свободный дрейф к Земле, где на подлёте его вполне можно было бы перехватить орбитальным буксиром и эвакуировать с него поселенцев. Правда была в том, что никто из них не захотел этого сделать. Ибо как выяснилось все девять человек захотевшие навсегда покинуть родную планету, знакомых и близких, и выдержавшие для этого жесточайший конкурс где на одно место претендовало несколько тысяч человек, оказались законченными социопатами, которые рассматривали участие в проекте как нечто среднее между самым дорогим в мире самоубийством, и возможностью уйти, громко хлопнув дверью, показав всем кто их не ценил кого они на самом деле потеряли. Так что в итоге они попросту отказались спасаться. За закрытыми дверями даже ходили слухи, что в особо засекреченном архиве хранилась запись с внутренних камер купола, на которой запечатлено грандиозное празднество по случаю снижения уровня кислорода до критического минимума, закончившееся оргией и кровавой баней.
Так и с экипажем Зари. Люди, добровольно отказавшиеся от своего Дома, добровольно обрубившие свои Корни. Даже у тех, кто попадал в проект вместе с семьёй, даже у тех, кто искренне полагал себя идейным добровольцем, даже у тринадцати-четырнадцатилетних подростков. Почти у всех в душе должна была тлеть едва заметная искорка безумия, способная стать либо светочем созидания, либо пламенем разрушения.
Заря? Нет. Не Заря. Межзвёздный гроб, с двумя тысячами психопатов на борту, и несколькими десятками людей, понимающих реальное положение дел. Вот что представляла из себя последняя надежда Человечества. И, как сказал Владислав Роджеру, если ничего не изменить, то проект обречён ещё до выхода корабля на предстартовую орбиту.
Невольно Лескову на ум пришёл фрагмент из Паломничества Чайльд-Гарольда, Байрона.
"Покуда Колизей неколебим,
Великий Рим стоит неколебимо,
Но рухни Колизей - и рухнет Рим,
И рухнет мир, когда не станет Рима".
Я повторяю слово пилигрима,
Что древле из Шотландии моей
Пришел сюда. Столетья мчатся мимо,
Но существуют Рим и Колизей
И Мир - притон воров, клоака жизни сей.
- Знаете, Мэтью… - после продолжительного раздумья ответил Владислав, демонстративно игнорируя своего основного оппонента. - Даже при предложенной вами системе у нас с Элизабет всё равно большинство. Учитывая что в ходе обсуждения мистер Янг не внёс никакого конструктива, ограничившись гипотетическими допущениями и абстрактными аналогиями, не думаю что его голос может быть решающим. Точно так же как, например, в вопросах лечения заболеваний мой голос, как и голос мисс Лурье, может иметь лишь совещательный характер, но никак не определяющий, банально в силу того что мы не являемся специалистами в этой области. Да и, в конце концов, именно мисс Лурье, как единственный среди нас специалист по связям с общественностью, тоже вполне однозначно высказалась за публикацию.