Ноги Джины подкосились, и она рухнула перед Калебом всем своим весом на занятый собой же стол. “Это плохо”, — пронеслось в голове у вампира. Моча отлила от неё, как и потоки крои больше не стягивали глаза, и он наконец-то понял, что творит. А творит он следующее: катит бочку на шмару серьёзного авторитета! Может быть, обрубок и был для большинства серьёзных игроков города просто хреном в стакане, но для Кеберна тот занимал важную роль в социальной иерархии Гильдии — давал прикрытие.
От своих же парней прикрытие, конечно же, но так лучше, чем просто быть безымянной крысой на побегушках. И сейчас Калеб совершил самую большую ошибку в своей жизни. Он засветился! И напал на обычного человека. Из задумчивости мужчину выгнал удар табуретом в затылок.
Вампир по инерции упал на пол, больно ударившись башкой о иссохшие доски, устилающие всё пространство зала. “Русалка” поцевала вампира в нос и в лоб, высекая искры ледяной крови у него из носа и ссадины на лице. Макияж из-за этого стёрся.
— Ах тыж тварь! — Не глядя пнул себе за спину каблуком вампир. Удар пришёлся в чьё-то объемное пивное брюхо. А чувство было как от удара по мешку с требухой. Послышался чей-то “ох”, а затем удар ногой поддых.
Калеб перевернулся, как дворняга отряивая с себя пыль. Кроваво-красные глаза впились в дух неизвестных, а к лицу ублюдка без слоя макияжа вернулась мерзкая бледность, как от обильной кровопотери — за неё и могли принять его ужасный видок противники. Калеб кинулся на них, хватая со стола бутылку какого-то дешевого вонючего пойла.
“БАМ”, — разлетелись тонки стенки сосуда, осыпая всех присутствующих стеклом. В руке вампира расцвела “розочка”, оставшаяся от бутыли. “Он завалил Доску!”, — крикнули с одной стороны таверны. “Так этим сукам”, — горланил дурным голосом кто-то с другой стороны зала. Началась потасовка. СТолы и блюда покатились по полу. Крушти летели к низкому потолку.
А Калеб на пару мгновений потерял из виду Джину, усиленно избивая ногами какого-то продолжавшегося поливать его помоями дварфа. Это было удивительно! Мужчина никогда бы не подумал, что дварфы могут быть настолько крепкими — в детстве те казались непроницаемой стеной, но то детство. Сейчас же он чёртов вампир, а ублюдку хоть бы хны!
— КАКОЙ! ЖЕ! ТЫ! ЖИВУЧИЙ! — С каждым ударом сапога он выплёвывал ругательство. “Ты бьёшь слабее, чем я напихивал твоей мамаше!”, — отвечал ему в ответ коренастый пьяница, прикрывая голову здоровыми ручищами, и пиная в ответ. — ПОЧЕМУ! ТЫ! Не сдохнешь наконец?! — Вампир выбился из сил. Такое с ним было впервые. Это была не физическая усталость. Скорее, ментальное отупение.
Вампир отвлёкся на Джину, которая всё ещё валялась безсознательная на столе, и которую какой-то скот пытался с ней что-то там сделать. Может бьыть подшутить, нарисовать усы… Или что хуже… Как часто после драки в таверне тебе кто-то рисует усы или член на лице, как дружескую шутку?
Нутро Калеба похолодело, хотя и до этого он был холоден как труп. “АСТАНАВИСЬ!”, — заорал Калеб. Он побежал через толпу, вписываясь плечом в бедолагу и сбивая его с ног. На нежить смотрели два осоловевших и возмущенно взгляда. Пьяница бессвязно промямлил:
— Мы же вместе!.. — И попытался кое-как поднять. Урод!
— ГРА-А-А! — Ревел вампир, отталкивая его от себя. Калеб начал паниковать.
“Что делать? Что делать? Что делать?”, — размышлял спокойный разум нежити, лишь частично замутнёный зыбкими воспоминаниями от былых эмоций. Взгляд упал на крепкого хозяина бара. “Отлично!”, — подумал Веберн и подхватил Джину на плечо. А вместе с ней и перо под ребро от пробегающего между ног мерзкого халфлинга.
Мужчина начал пробираться через беснующуюся толпу. Ещё ни раз и ни два его чем-то пыряли, ударяли, и пытались выбить из рук бессознательную Доску, чей эль выплеснулся на сюртук поварёнка блевотиной.
— Хозяин, срочно! — Мужчина подбежал к дварфу и скинул к нему Джину. — Проследи за этой шмарой, пока она не проснётся. Вот моя доля за нанесенный ущерб. — Скинул дворфу 10 золотых. Он указал на пиратку, и сказал. — За всё остальное платит она и вот эти вот… — Его ударили табуреткой по спине. Калеб чуть не сдох от такого замаха: когда тебя бьёт один регенерация справляется сносно, но шесть ударов с разных сторон вызывали сбои. Раны стали заживать хуже. — ...Ублюдки! — Крикнул тот, разворачиваясь. Схватил со стола бутылку, и вместе с ней начал пробираться на выход из этого заведения.