Полет вперед… Стремительный, как горный поток, и мягкий, как объятия теплых шкур. Драконы знали путь. Видели его. И сейчас медленно раскручивали в голове память того, первого, кто донес весть о нападении. Вот этот приметный лесок, вот – одинокое дерево в поле, а вот ровное горное плато в виде звезды. День, ночь – воспоминания чужой личности и собственные ощущения смешались в единую картину, доказывающую, что звено еще не сбилось с пути – иначе не избежать рассинхронизации. Плата за память многих в одном, ибо ничего в этом мире не дается просто так.
Тем временем солнце взошло над горизонтом, потопталось на вершинах гор, и шагнуло вверх, окунувшись в темнеющие облака. На пару минут одаренные солнечным светом леса и скалы снова погрузились в серость пасмурного дня, и вдобавок к этому на низколетящее звено начали падать мелкие капельки влаги. Дождь… Взлетишь выше облаков – не увидишь дороги, опустишься ниже – и придется лететь под барабанящие по чешуе и коже капли хмурого холодного дождика. Каждая редкая капля, садившаяся на могучих существ, разлеталась на тысячи брызг, уносящихся встречным потоком ветра назад, к хвостам, образовывая позади летящих драконов едва заметный водяной след.
Киу гордо сидел на шее Мориты, пытаясь сохранить вертикальное положение под напором рвущегося в лицо воздуха, хотя порой, конечно, ему это не удавалось и юноша, вскрикивая (все равно никто вокруг не услышит), хватался крепче за седло и пригибался. Однако гордость брала свое, и через пару минут Киу снова выпрямлялся на шее золотой драконицы, храбро смотря вперед и лишь порой щурясь, когда капли дождя врезались в начищенный доспех воина и, разбиваясь, брызгали в глаза.
Ревротраватимрамадазхар плавно шел – а именно это слово сразу приходило в голову при виде его колыхающихся на ветру крыльев – вперед по воздуху со свойственным ему спокойствием. Лишь усы на морде колыхались под порывами ветра, словно степная трава на холме. На вопрос своего всадника дракон пожал плечами, ощутимо подкинув Айвво вверх, и донес до него свою мысль: «Молодой воин, в преддверии битвы ты должен думать не о плотских утехах, а о самосовершенствовании своего духа и тела. А уж общения с себе подобными оставь для меня самого, ты еще слишком молод для того, что поучать любого из нас, драконов.»
Облака становились все темнее, да и дождь усиливался, и становилось все труднее и труднее различать поверхность земли. Все ниже и ниже опускались драконы, и вскоре их громадные крылья уже почти задевали вершины деревьев. Пролетая над зеленым покровом, величественные существа пригибали деревья поднятым крыльями ветром, колыхая старые крепкие деревья как степную поросль, только вылезшую на полях погреться под солнышко. Порой ввысь устремлялись копья крон особо высоких деревьев, и звено дробилось на части, обтекая с боков или сверху неожиданные преграды. Вдруг.. Резко, как будто вырубленный дровосекам, лес окончился, и перед взором отряда предстала степная равнина, покрытая тусклой мглой ненастного дня. Однако кое-что особенно сильно бросалось в глаза – прямо на опушке леса, а теперь уже позади стремительно отдалявшихся в степь драконов, лежал на земле один из них – казавшийся черным под дождевыми облаками неподвижный силуэт застыл, распластав крылья, на самой границе леса. Казалось, что это именно этот дракон, упав, срубил все деревья в этой степи, отодвинув лес ближе к лагерю Ордена. Конечно, это было не так. И скорее даже наоборот – дремучий лес остановил упавшее на него тело. Но… Тело ли? Может быть, он еще живой?