"Всё было в отменном порядке.
Он с вечера крепко уснул -
И проснулся в другой стране."
– А.Блок, "Жизнь моего приятеля"
...Руритания шла к своей национальной катастрофе, как когда-то один прекрасный корабль с созвучным именем шел на германскую торпеду во время Великой Войны. Жизнь, казалось, двигалась своим чередом: дорожали продукты, в газетах выходили новости об очередных перетасовках министров, временами случались еврейские погромы и расправы над обвиненными черт знает в чем цыганами. Постреливали на венгерской границе - в обе стороны. Мальчишки всё чаще играли на улицах в войну, причем крайне прозорливо делясь на "мятежников" и "республиканцев". Ни для кого не было секретом, какой будет грядущая линия раскола общества, и разговоры об этом велись повсюду: на городских площадях у стенгазет и цирковых афиш, в очередях за дефицитными продуктами, дома за завтраком и ужином, на работе во время обеда. Даже откровенные сторонники мятежа могли не слишком усердствовать, скрывая свои взгляды и намерения, потому что дезориентированное правительство Республики полностью упустило контроль над ситуацией из своих рук и полиция откровенно манкировала своими обязанностями по превентивному поиску и аресту возможных заговорщиков.
Но известие о том, что генерал Ивкович, "Железный Янко", как его еще называли, пересек границу и вернулся в Руританию, всё равно прозвучало громом среди ясного неба. Мятежники наконец-то получили своего возможного лидера, которого могли с уверенностью поставить против разброда и шатания в республиканском правительстве - и так долго готовившееся восстание не заставило себя ждать. По всей Руритании гарнизоны провозглашали о своем переходе на сторону Ивковича и его "Железной Гвардии" или же о своей лояльности правительству Республики. Гражданские также не замедлили принять самое бурное участие в событиях, формируя отряды ополчения в пользу той или иной стороны. Коммунисты и анархисты воспользовались своим богатым опытом подпольной борьбы, быстро вооружив отряды боевиков-красногвардейцев "реквизированным" с правительственных складов вооружением. Венгры, пользуясь неразберихой, оккупировали "под шумок" несколько приграничных воеводств и остановились только после того, как на одном фланге уперлись в мятежный полк Йозефа Кранчевского, а на другом - в "красную гвардию" Федорова и республиканские батальоны Петра Радича.
Обе стороны заявляли о том, что их дело "правое" - и обе же с первых дней замарали руки во взятии заложников и бессудных расстрелах. Как видно, такова уж суть любой войны и в особенности войны гражданской - едва ли можно остаться незапятнанным после нее... Но ни одна из сторон пока что не одержала решительной победы, которая привела бы с одной стороны к падению столицы республики Стрельсау или к разоружению и приведению к покорности мятежных полков с другой. По всему было похоже, что этот конфликт затянется и уже понесенные народом Руритании жертвы умножатся многократно, пока кто-то не одержит верх.
А ведь каждая из этих жертв, сливавшихся в безликую серую толпу в мыслях стороннего наблюдателя, читателя иностранных газет, - каждый из этих людей был живой душой со своей непростой судьбой, со своими надеждами и планами на будущее для себя, своих близких и своей страны. Всякий раз, когда ополченец или солдат одной из враждующих сторон посылал пулю в появившийся на противоположной стороне улицы силуэт, он ставил на грань жизни и смерти себе подобного, быть может такого же запутавшегося в происходящем и отчаянно желающего выжить человека. Мысли об этом, если они не посещали стрелка в эту минуту, еще обязательно вернутся к нему позже.