Ничего иного не оставалось: это определенно сон! Но сон весьма странный, ничуть не похожий на обычные сны, сумбурные и скоротечные, тающие на глазах. О нет, это сновидение было вязким и прочным, обволакивающим сновидца и не пускающим его из своих мягких, но цепких лап. Всё, что происходило во сне, ощущалось как наяву и даже сильнее. Жужжание мухи порой казалось оглушительно громким, как и царапанье лапок мотылька по обоям. Запахи георгина и сигарет тёти Нины, одеколона Андрея Павловича заставляли слезиться глаза и потирать нос - но вскоре что-то внутри Даши "настроилось" в нужную сторону и она сумела различить то, что "забивали" эти яркие ощущения, связанные с её личными воспоминаниями (может быть поэтому они и были настолько яркими?).
Через сигаретный дым и аромат одеколона пробился теплый запах акварельной краски - а за мушиным жужжанием стало слышно легкий стеклянный перезвон из Дашиной спальни. "Музыка ветра" - так это называют, кажется... В это мгновение над головой Даши вспорхнули чьи-то маленькие крылья и девушка наконец увидела беспокойного мотылька, севшего на лежащий на подоконнике маленький черный диктофон.
Вскоре на кухонном столе появились стеклянные колокольчики, коробочка с красками и диктофон, а Даша неожиданно для себя вспомнила каждый из этих предметов. Колокольчики висели в комнате Насти, папа-моряк привез ей их откуда-то из-за границы. Красками поначалу пробовала рисовать сама Даша, пока не застеснялась своих художественных опытов и не перешла на фотографии, благо ей как раз подарили её первый личный фотоаппарат. А на диктофон она записывала свои "размышлизмы" и подростковые переживания по совету школьного психолога, через некоторое время стирая всё записанное и делая новую запись поверх старой. Кажется это даже действительно помогало, но потом она как-то забросила это занятие...
"Стёрла ли я запись в последний раз, когда им пользовалась?" - вдруг подумала Даша, глядя на диктофон. Мотылек наконец успокоился и замер, вцепившись лапками в ткань абажура над столом, будто бы прислушивался к разговору людей внизу.