Никита гравити фолз не смотрел, поэтому, каким голосом заговорил с ним учитель, не знал — но чувствовал, что голос его демонический и, более того, сверх естественный. Это, однако, не смутило мистера Утюга: у классной Натальи Викторовны тоже был демонический голос, и на вид она была поужасней какого-то там чкелета. И, честно сказать, вот уж насколько Никиту раздражали карланы, насколько ему неприятна была пожирательница конфеток Ваген Лорен, но этот чкелет выбесил мистера Утюга с первых слов. Никита уже не удивлялся, что учитель сходу принялся обзываться — в Кажеции, похоже, так было принято — Никиту даже не поразило, что чкелет как-то сумел закрыть правый глаз, но вот куда косился закрытым глазом этот чкелет, — вот это было уже слишком. «Педофил, наверное, — подумал Никита. — И ладно ещё, если он на четырёхруких школьниц западает, а если… ну не, этому типу спуску давать нельзя».
— Сам ты повальник! — выкрикнул Никита с места. — Дистрофан рахитный!