Ох уж этот запах... Не впервой его чуял Рубик, но к подобному никогда нельзя привыкнуть. Хотя, глядя на женщину, можно было подумать, что можно. Но как он ни пытался, запах палёного мяса всегда подкатывал к горлу вал тошноты, и лишь непоколебимая воля (и желание остаться в чистой маске, шлеме или что там было в тот момент на голове) удерживала рвотные массы от того, чтобы хлынуть из горла. Вот и сейчас ему пришлось сделать глоток скопившейся кислой слюны с желчью, чтобы недавний перекус не украсил чёрные угли сожжённой биомассы на полу своими разноцветными разводами. Когда первые спазмы прошли, стараясь почти не дышать, он решительно двинулся вперёд, подходя ко второй двери и становясь рядом с Золой. Беглый осмотр коробки пока что не выявил проблем. Значит, можно двигаться.
- Там же Иммерман, - заметил Рубик на опасения Золы, - она то жива. Я думаю корпа не даст в обиду. Если, конечно, не решат все вместе его заточить.
Хохотнул рубака и замолк, оставив смешок неловко висеть в тишине зловонной комнаты. Почему-то хотелось верить, что та учёная всё же не потеряла человечность. Да и вообще, вопрос человечности был очень размыт. Кто более человечен - учёный, ставящий бездушные эксперименты, или рейдеры, срубающие головы пачками? Большой вопрос без ответа. Ну да не ему судить, потомки рассудят.
Время обманчиво растягивалось в бесконечное тягучее волокно, создавая иллюзию того, что они могут никуда не торопиться, бродя по тёмным коридорам умирающей базы. Всполохи и выстрелы их не беспокоили в последнее время, да и пол под ногами успокоился, не напоминая о себе низкочастотными потрясываниями при ударах по корпусу или чему-то там ещё. Только следы бесчинств монстров и напряжённые нервы, ожидающие движение из-за каждого угла. Однако нельзя было забывать, что время тоже не на их стороне. Когда на с виду крепкой скорлупке, болтающейся в недрах космоса, постоянно что-то взрывают, жизнь этой скорлупки может очень быстро закончиться. Не говоря уже о сжимающихся клещах местных экспонатов в виде жертв экспериментов и группы зачистки, для которой дихотомия "свой-чужой" удобно была сведена к однополярному "чужому", убирая необходимость включать мозг при виде незнакомца, оставляя только инстинктивные подёргивания пальцев на спусковых крючках.
Но что-то его понесло.
- Готовы? - коротко спросил Рубик, разыскивая глазами панель следующий двери, чтобы вновь открыть проход в неизвестность.