Прыжок – практически полет – вверх, спина изогнута кошачьей дугой, руки чуть разведены, словно готовясь опереться на партнера в танце. Короткий момент воздушной хрупкой невесомости, когда ничего не держит, кроме застоявшегося рециркулированного воздуха, исполненного мелкодисперсной взвесью – и вот под ладонями вместо гладкой мягкости костюма партнера оказывается чуть шершавый металл потолочной блок-плиты, к которой оперативница плавным движением прильнула, будто ища спиной надежной защиты и опоры. Короткое токовое ощущение от беззвучно выпростанных присосок, обеспечивших надежное, как память корпората-кредитора, сцепление – и тишина. Даже эхо, столь любящее подхватить шорохи и разнести их по миру, потаенно молчит.
Ни дыхания, ни движения, ни случайного шороха – она теперь лишь странный человекоподобный нарост на потолке, еле различимый в своей мертвенной статичности. Манипуляторы рук скрещены на груди, словно оперативница и вправду покойна, ступни, извернувшись в одну параллель с ногами, прижимаются к потолку. Лишь сощуренные в щель амбразуры глаза, ставшие матовыми и черными, живут своей жизнью, цепляясь взором за любое маломальское движение.
Шелестящий звук с легким и даже мелодичным лязганьем обретает плоть, становясь «Гарпией». Смертник-оператор, старающийся быть незаметным, словно нейро-призрак, скользит прямо под ней, оставшись в счастливом неведении о своем втором рождении – одно резкое и стремительное движение паучьих рук, и кокпит-голова бы расстались с бренным, излишне самоуверенным телом. Что же, сейчас ему повезло, но при следующей встрече может быть все по-иному. Боевой костюм скрывается в клочковатой рваной тьме, пытаясь найти нарушительницу периметра, которая, укутанная гостеприимством тени, ухмыляется прогоревшими листами пергаментных губ.
Женщина, так и не обретшая пока что своего я, ловит себя на мысли, что испытывает определенное удовольствие от панциря забвения и ощущения полной неизвестности вокруг: сейчас, по крайней мере, она уж точно не пресыщенная от жизни получеловек-полумашина. Разве остается время на брезгливую скуку у той, которая, каждые десять минут познает мир собой и ежеминутно рискует своей шкурой? Все-таки интересно наблюдать за своими реакциями, прислушиваться к ним и попробовать разумом понять, что же в итоге является основной движущей силой – чутье, программа или логика. Ответа пока нет, но поиски его не менее увлекательны, чем скрытый пока что финал. Неужто цель – ничто, а дорога к ней – основа основ? Или только в ограниченном диапазоне случаев?
Проводив настороженным взглядом «Гарпию» и убедившись, что та пока не намерена возвращаться, госпожа Терренс мысленно пожала плечами:
«Что же, вперед мне пока двигаться нецелесообразно. К тому же пока что никаких следов техника нет, так что стоит проверить иные требующие моего внимания участки. Пожалуй, пора включать заднюю, и, как убийца возвращается на место преступления, подняться выше на уровень, откуда уже был сделан прыжок в слепящий туман, прыжком преодолеть расстояние до обгорелого обломка пола с торчащими ребрами изогнувшихся арматур, подтянуться и снова оказаться в комнате-с-колыбелью. Чем Ритан не шутит, может, хотя бы мой малыш «Ру» где-то там?».
Вторая часть блок-схемы плана не предусматривала долгой задержки на одном месте. Обыскав помещен е, Флорида собиралась, об обломки челнока трясь, меж прихотливо деформированными плитами протискиваясь, вновь в знакомую белую пену ныряя, спуститься на самый нижний из пробитых корабликом уровней, и уже там продолжить поиски «дорогого напарника» Ортеги, утащившего с собой единственный понятный шанс на спасение. А промежду прочим решить – надо ли снова долбиться о связь, пытаясь выцепить коллегу и рискуя подставиться самой под пристальное внимание местных, или продолжать никому не нужные прогулки в лабиринте.