"Стервятник" оказался непрост. Старомодный ручной предохранитель был мне по душе. И дело даже не в том, что с возрастом идеи неолуддитов стали мне близки, нет. Еле слышный щелчок был сродни декларации и приводил в полную боеготовность не только, собственно, пистолет. Движение пальца - когда осторожное, когда судорожно-торопливое - стирало грань между тем что можно, и что нельзя. Отключало на время - до следующего щелчка - человеколюбие, жалость и сострадание. "Чик", и разрешение на применение летальной силы получено. Решение принято и не факт, что дальше будет время думать о чем-либо, кроме собственного выживания. Своя жизнь, жизнь сослуживцев, жизнь друзей была намного важнее. По крайней мере так думал Мартин. Скорее всего. Я же, судя по всему, был куда менее категоричным. Более мягким и доверчивым, возможно даже наивным. Интересно, что бы об этом сказал "Мельник" каких-нибудь пару-тройку десятков лет назад...
Подивившись собственным мыслям, извлек из задвижки чуть слышную ноту "клац" и убрал инструмент. Вторая обойма отправилась в карман, как и ключ. Рука, ставшая еще одним "ключом", тоже не осталась лежать на ледяном полу. Теперь только Хизер. Без лишней грубости, но и не особенно осторожничая - времени было в обрез - поднял то, что от нее осталось и направился к ближайшей лаборатории.