“Какой же он все-таки упрямый и назойливый!” – Терренс поднимает лицо к потолочным перекрытиям, словно собираясь ответить Ривасу, но снова ни звука не слетает с ее плотно сомкнутых губ. Женщине хочется ругаться, как портовому грузчику: на офицера, на ситуацию, на продолжающих молчать “Ру” и Ортегу. И на себя, конечно, вляпавшуюся по самое не балуй. “Ну что за жизнь! Даже оппонент, вместо того, чтобы спросить что-то интересное, выдает форменную банальщину! А все прочие молчат, как самурай на допросе! Мать вашу, ну что за непруха!”
Помотав головой от накатившего ассоциативного ряда и негромко фыркнув своим же ответам, Терренс снова припала к полу – ну никуда от позы краба не деться – и быстро-быстро засеменила к провалу, собираясь продолжить свое передвижение и поиски на уровень ниже. Что поделать: без автомата как без рук, а без игрушки техника не выполнить задание.
“Раз-два-три-четыре-пять,
Я иду вас всех искать.
А кто будет мне мешать –
Расхерачу, вашу мать!”
Но вопрос Риваса, конечно, хороший. Только он ставит его не с того ребра. Ясное дело, во имя Корпорации и дорогого любовничка Флора помирать не собирается – еще чего! – но и верить без гарантий полудурку на станции, полной проблем, не намерена. Вот если бы... Но сослагательного наклонения по жизни нет и не предвидится, а посему переживать о правильности принятого решения по меньшей мере глупо. Надо играть с теми картами, что на руках, и постараться если не выиграть, то хотя бы свести партию в ничью.