Посмотрел на респиратор сунутый девушкой мне в ладонь, но надевать не стал, раз она сама не спешит, вместо этого просто сунул его в карман куртки. Гвендолина все не умолкает. Но успокоилась хотя бы, шутить пытается. Интересно стало, если вот так молчать, ничего не отвечая, надолго её потока сознания хватит? Рассказывает о горах, о Тьерра-Бланке, орках и в голове пытаются вспыхнуть образы. Не Джерихо-Сити. Наверное же я помню не только его? То о чем Гвен говорит, звучит как рай. Рай доступный при жизни, а не после смерти. Хотя вот умеет она испортить впечатление, сказав про наркотики и оружие. Нет, наверное рая все же нет, только грязь и кровь под ногами, которую приходится месить, пока однажды не споткнешься и упадешь в нее лицом. А люди проходят мимо и если кто и остановится, то только что-бы обыскать карманы, потенциального мертвеца. Вот так и наступает конец. Грязно, холодно, страшно.
А хочется чего-то светлого и теплого, что дает не только вкус жизни, но и силы и желание, жить и бороться за эту жизнь. Интересно, есть ли у меня что-то такое? Или только жажда мести? А у Гвен?
Изучил взглядом её лицо, с живой, подвижной мимикой. Своему же, напротив, постарался придать максимально нейтральное и беспристрастное выражение, вроде как ты говори, я послушаю. Ну или не говори, мне все равно. А вот оповещение пришедшее на коммуникатор, вызывает гораздо больше интереса. Сунул руку за пазуху, нащупал остывающий прямоугольник и выудил наружу, что бы прочесть КТС. Ритан, пускай это будет добрая весть, дурных итак предостаточно.