Медленно-медленно, словно с невообразимо огромной глубины поднимаются воспоминания. А оказавшись на поверхности – стремительно выстреливают ярким снопом искр, заставляя сбиться с шага и на долю секунды ослепнуть. Словно она еще там, напротив невозмутимого, словно каменная статуя, техносамурая, что вот-вот готов начать свой смертельно опасный танец. Были бы легкие – Терренс вздохнула бы печально: тот провал, конечно, был эпичным. Но за отсутствием подобной возможности остается только сокрушенно покачать головой: сколь же много бесценной информации, пригодной для боестолкновений, она потеряла вместе с падением на этот проклятый Ританом участок нормальной гравитации! Эх, знала бы, где упаду… Вскинув голову, женщина коротко и зло улыбается своим мыслям обгоревшими губами: что было то было, и сокрушаться о несделанном – удел неудачников. Пускай первый раунд остался за Ривасом, пускай капитан радуется. Во втором туре она возьмет реванш: и уж тогда постарается, чтобы третьего столкновения не было. Благо каждая минута жизни в новом статусе амнезийной инвалидки дает ей новый полезный опыт.
Правда, проблема подкрепления никуда не делась, и с ним тоже придется как-то разбираться. У противника есть резервы – а у нее? В той неудачной операции против имперцев ее вытащили бравые парни из прикрышки – а теперь? Или все надежды стоит возлагать на самую лучшую и надежную подмогу – на себя любимую? Дернув уголком губ, вернее, попытавшись это сделать, Терренс продолжила свое осторожное движение вперед. Встанет ли еще кто-то с ней к плечу или нет, это еще бабушка надвое сказала, а промедление смерти подобно.
Пробравшись сквозь пещерный зев двери, похожий на пасть огромного чудища, Флора аккуратно закрывает за собой лаз, и только потом, прислонившись спиной к двери, оглядывается. Душевно, ничего не скажешь, они попрыгали здесь с охранником: ни одного целого участка, ни одного прямого угла не осталось. Глядя на дело рук своих, оперативница тихонечко фыркает себе под нос – красиво, черт побери! Да еще под музыкальный аккомпанемент. Неровные, ломаные, искаженные, хаотичные куски стен, разной формы и структуры обломки, похожие на рваные раны дыры, и медленно парящая в тяжелом сером воздухе густая пыль. Ниже – похожий на сбитую птицу катер, которому уже никогда не взлететь. А на маленьком балкончике над всем этим – она. Жуткое обгоревшее существо, в котором едва ли узнаешь ту красивую женскую масочку, что была вначале. Картина – апофеоз разрушения и символ торжества человека над им же и созданным. Или торжества силы над разумом – это смотря с какой стороны посмотреть. Как по ее мнению – верно все.
Глядя на все это безобразие, Флорида призадумалась. С одной стороны, отступаться от уже разработанного плана нехорошо. С другой стороны, жизнь вносит свои коррективы. Встреча с техником или с его хладным трупом, конечно, важна, но зато в комнате может быть ОН. Маленький, сиротливый, оставленный хозяйкой ради какого-то ближнего боя, одиноко плачущий на своем, автоматовском языке. При одной мысли об этом сердце – даже если его нет – сжималось от жалости. А значит, Ортега может и подождать. Рассчитав траекторию, женщина решительно прыгнула на соседний карниз.