Деловитыми и аккуратными, почти нежными касаниями пальцы Терренс скользят по неровной кромке рваной раны на теле комплекса. Там плитка на одном честном слове держатся – подобно выпавшему глазу на связке, чуть дальше – неровные рваные края, посеченные осколками, жилами свисают какие-то кабеля и торчат оголенные костяки перекрытий. Наверное, примерно так сейчас выглядит и низ ее тела, с поправкой на некоторые конструкторские особенности.
Пока продолжается недолгий осмотр, женщина почти физически чувствует, как зудит спина в ощущении угрозы. Несколько раз она замирает, вжавшись в заваленный обломками пол, когда паранойя вновь достигает своего пика. Инстинктивно хочется кусать от напряжения губы, но, увы, на опаленном лице зубы могут ухватиться только за воздух. И вроде бы на почти проваленном задании, да еще когда сама жизнь висит на волоске, внешность должна интересовать в последнюю очередь, тем более, когда это внешность удобной маски, ан нет: душу снова царапает мерзкое ощущение собственной уродливости.
Найдя, наконец, подходящую точку спуска, Флора шепчет беззвучно: «Ритан, помоги!», и перебрасывает тело через край. Не то, чтобы она как-то уповала на божественную защиту, но слова эти привычны и… правильны, что ли? По крайней мере, тогда, когда больше надеяться не на что. Оказавшись на ярус ниже, оперативник смещается чуть в сторону от места приземления и снова замирает, прислушиваясь. Но никаких посторонних шумов, кроме дрянной смеси музыки и перестукивания двух эпилептиков, нет. И без того взвинченную Терренс эта ритмичная трескотня бесит: мало того, что они пригодны только для ушей двуногого быдла, так еще и заглушают действительно важные звуки.
Когда после нескольких шажков, если так, конечно, можно назвать передвижение на руках, оперативник видит канат и его владелицу, она застывает, судорожно продумывая оптимальный вариант действий. Но все планы летят, как карточная колода, сброшенная со стола, когда охранница поворачивается к ней. Флорида уже готова к тому, что объект «С. Миллс» поднимет тревогу, но твердость духа и готовность к самопожертвованию у ее визави оказываются недостаточными, чтобы ценой своей жизни выполнить приказ. Наверное, в чем-то это правильно, хотя и сомнительно.
Так они смотрят друг на друга, а колесо судьбы, со скрипом повернувшись, снова «радует» своими метаморфозами. Сначала Терренс сама была охотником, потом стала жертвой, а теперь все возвратилось на круги своя. Та, что должна была загонять добычу, сама стала целью. Наверное, так как ощущает себя Миллс, ощущал себя в стародавние годы первобытный охотник, когда в одиночку сталкивался с тигром. Вот только недобитая оперативник была куда опаснее любого зверя, и младший охранник это знала.
Флора неспешно кивает головой на разведенные в интернациональном жесте руки и открытые ладони, показывая, что принимает капитуляцию. А сама тем временем перебирает заклеенные коробки воспоминаний в опустевшем чертоге памяти, пытаясь спрогнозировать последствия своих действий. Сейчас ее беспокоит только одно: последствия ликвидации угрозы. Конечно, разлитая в воздухе взвесь экранирует сигналы, но насколько наблюдатель из центра может понять, выведен его боец из строя, или нет? И, если может, то имеет ли возможность оценить летальность повреждений, или скрывшаяся в сером мареве фигура не видна не только чужим, но и своим? Может, проще оглушить, тогда сигнал будет идти как от живого тела? Вопросы, вопросы, и ни одного ответа на поверхности.
В любом случае, оставлять Миллс в том состоянии, в котором та пребывает сейчас, не логично: та будет клинической идиоткой, если, когда угроза минует, не подаст сигнал опасности, локализовав присутствие цели. Да, какой-то частью сердца Флориде даже жалко незадачливую сотрудницу, столкнувшуюся с превосходящим ее по умениям противником, но это война. Они обе знали, на что идут, выбрав ту работу, на которой пребывают. К тому же, говоря откровенно, если Ритан явит свое чудо и у Терренс все получится, вся эта база вместе со всем населением взлетит на воздух, и эта Миллс, буде она останется живой, в том числе. А значит, смысла длить ее существование зачем-либо, помимо обеспечения собственной безопасности, не требуется. Женщина еще раз кивнула своей визави и улыбнулась сгоревшими губами.