Звенит до сих пор в ушах, сердце молотит в барабан ребер. Картинки перед глазами пытаются сойтись в одну, а дыхание выйти к спокойному ритму. Монстр дал деру. Хочется смеяться, и не сдерживаясь он ржет во весь голос. Сам этот бой... Он ощущал, что они будто победили чудовище не яростью и напором, а банальным чувством смущения и стыда за чужие действия. На него такого большого и ужасного накинулись с таким крохотными пистолетиком и ножичком, с пукающим автоматиком, что вместе щекотали кожу и царапали волосики, торчащие из носу. Словно маленькие детишки, атаковали щиколотку взрослого, а тот растерялся в не знание как ему быть. Всё это было очень смешно, а ты еще ссал Малыш? Смерти боялся.
— Как ты, Мад? Понравилась встреча на этой стороне, милая? — взглядом ловит ее глаза, в которых вернулась ясность, — Меня всегда очаровывает любезность этой реальности, после возвращения из мира грез, — помогает подняться, давая девушке опору о стену и себя.
Отбил женщину. Свою. Не отдал. Так и нужно действовать, Малыш. Беседует со своим юным альтерэго, что нуждается в наставлениях крепости воли. Что, по сути, жизнь? Потянуло в философию... сейчас бы выпить чего. Это Вера. Твори что хочешь и зачем хочешь. И тут вопрос, и что делать, если можно всё? Вот влюбился он в Мадлен. Да так, будто всегда это и было. Из этой Веры и сила жизни сейчас растет. А бросишь ее? И себя бросишь. Не жизнь, а говно останется, и сам говном станешь, что думает лишь о том, как существовать, но не как жить. Не сам определяешь курс, а несешься куда тянет течение. Охх... не нужно такое детишкам говорить. Девчонок спасать круто. Они мило попискивают и жмутся к груди. Это бодрит! А вот так правильно. Почувствуй, Малыш, то ощущение борьбы и силы, что было, и то ощущение беспомощного липкого страха, когда монстр заявил своё. Кем ты хочешь быть? Это то, как ты живешь. А Жизнь, это и есть Выбор.
Как помыслил то, сам взбодрился. Будто и не было тех морально опускающих воспоминаний давящей безысходности обречённого мира. А шутки, шутками про стрельбу, а вот зажигалка это серьезно. Только...
— Красиво первая граната ушла, — оценил, — но с таким шумом, все знают, что мы здесь, — обрадовал коллегу по способу открытия дверей, перчатка ключ в его руках делала их обоих гостями в столь радушном месте, — За этой желейкой может быть еще один красавчик топтаться. Да и не удивлюсь, что после прожарки оно само себя сожрет изнутри, и снова будет в порядке, слегка растеряв в объёме.
Была не ясна скорость мутации. Если это Малыш-Юнит, то она ужасна быстра. Около пяти минут, и сотворяется жопа в пизде. Да прибудет с ним сюрреалистичный способ подачи картины мысли от Мадлен. Если юнита сожрал монстр у двери, и раздобрел после этого, уварив если не в массу, то в объем, это еще куда не шло. Может даже помер, и за зря он тут всех пугает.
Отпустил девушку. Она сильная, независимая, пусть постоит стенку подержит, отдышится, главное, чтобы ее исследовать коридор не потянуло. Остатки монстра рассмотреть, пальчиком потыкать. Огляделся. Убегая, было намерение подопнуть выброшенный пистолет. Против монстра оружие смешное, но всё же дарящие веру в себя. Если рядом, можно и подобрать, а затем и... Взглянул на проход. Что он там мыслил про течения, и тех кто плывет по ним?
Стряхнул с лезвия слизь, прибрал в боковой кармашек, вместо отвертки, удобное пристраивая. Пистолет, коли нашелся, владельце протянул рукоятью вперед. Знак доверия ( и чтобы о ножике мыслями отвлекся). Всё же отвыкли люди холодного оружия бояться, на фоне огнестрела, отношение как к рабочему инструменту, вроде отвертки. Вступил в проход, Мадлен если нужно придерживая, и мягко стимулируя, коли она еще отдыхала, двигать симпатичными спортивными ножками в комнату. Тем временем достал из кармашка карту с бумажкой "СЕРВЕР2" приделанной.
— Шпиль. Серверная. Первый этаж? — уточнил их маршрут указав на пол, — А твой челнок случайно не там остался, Амиго? — глазами на вверх показал, — Где бахнуло.
Вопросы, вопросами, а дело делом. Мистер Желейка хорошо так простимулировал шустро двигаться и вскрывать очередной проход, коли ничего не мешало, а не стоять беседовать о смысле бытия или по крайней мере совмещать благородное дело чесания языка и трудовых обязанностей тела по унесению себя из точки опасности.
И, конечно, оставался еще он... Малыш, где Рука? Не спеши. Успокойся. Действуй без паники, резких движений, мягко. Учись управлять собой. Начни со смены запаха. Измени запах смерти на аромат тех чернильных конфет. Свобода воли начинается с обретением контроля над самим собой.
Нужно было учиться ломать ассоциативные клубки связей. Истерия, приказной тон и тошнотворная вонь наверняка завязаны друг на друге. Сменить один запах на другой, тогда может выйдет и сменить модель взаимодействия на более... сознательную. Вспомнил запах конфеты, фиксируя внутри ощущения добродушного спокойствия. Сфокусировал внимание на лице хиспанки, ощущение заботы, желание добра, возможности ей существовать как она захочет, пока это не вредит ему, принятие такой какая есть, давая пример для копирования связки чувств и мыслей Малышу. Сходить с ума, всегда нужно по уму. Тонкое это дело.
Понятно, что без этой руки не жить вне этого места. Но суть в том, что и с нею не выжить. Хотя... наличие образца это аргумент. А с аргументом уже можно вести диалог, а не плыть в течение внешних сил.
Основное его беспокойство было в том, насколько актуальны знания его маленького эго о том, что происходит сейчас. Получается с хиспанцем они были прямо или косвенно заодно с самого начала?