Наверное, единственный, и то сомнительный, плюс амнезии – это то, что все старое кажется новым, и каждый раз неожиданно удивляет. И это было бы прекрасно, если бы, например, вкус “Мавродафни”, правильных сангрии или кальвадоса каждый раз, как впервые, радовал изысканностью букета и тонким сочетанием разных ноток. Но вот когда от знаний зависит твоя жизнь, их внезапное возвращение, конечно, радует, но одновременно и бесит: да почему же так поздно-то!
Ставшие мягкими и чувствительными руки плавно скользят по поверхности, пружинно поднимают тело над обломками, не задевая их, и неспешно переносят вес с одной конечности на другую, чтобы сделать еще один шаг. Нервы Флоры натянуты до предела, и она с равным опасением ждет, как внезапно захрустит под кистью ставшая хрупкой от пламени керамоплитка, треском выдавая ее местоположение, или как за спиной раздастся надсадное попискивание дрона, захватившего цель, или как захрустят обломки под чьим-то тяжелым сапогом, а в спину ударит плетью резкий окрик – перед тем, как опаленный каркас прошьет длинная очередь.
“Спокойно, Терренс, спокойно, мать твою. Не суетись и не ерзай, действуй четко и аккуратно, если не хочешь подохнуть здесь! Слушай датчики, а не свои опасения!”. И плевать, что работают они слабовато: лучше так, чем никак. Перелезть через балку, миновать по дуге груду щебня и каких-то пластиковых обломков, оценить, как крепко зажата меж двумя блоками косо обломанная плита, и использовать ее для того чтобы обогнуть замерзшие потоки воды, словно символизирующие собой фразу «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!». Сквозь руины и обломки через мертвую медсанчасть в поисках укрытия – это могло бы показаться символичным, если бы ситуация располагала.
Устроившись в своем пока еще надежном убежище, Флора задумчиво смотрит на гладкие сине-белые ромбики с темными швами между ними. Злоба на весь белый свет ушла, и осталось только глухое раздражение охотника, в одночасье ставшего жертвой. Но это все лирика: надо решать, что предпринять здесь и сейчас. Оставаться на месте опасно: судя по шуму лифта, к неприятелю подходят подкрепления, и им не составит труда разбить зону поиска на сектора и, отыскав жертву, вытащить ее за шкирку наружу. Передислоцироваться опасно не меньше: всего одно неосторожное движение – и вся ривасова стая, топоча и улюлюкая, ринется к ней. Чаши внутренних оценочных весов застыла в равновесии, и тогда оперативник бросила на них еще один камень. Чем больше прибудет врагов, тем сложнее будет от них скрыться, а значит, рвать когти надо сейчас, пока загонщики не перекрыли все пути отхода. Надо только встроиться между двумя волнами, уходящей и прибывающей.
А капитан тем временем продолжает издеваться. Правда, на сей раз Терренс это не трогает: все ее мысли посвящены тому, как грамотно и с минимальным риском покинуть уютненький бассейн и, обойдя делегацию встречающих, прокрасться в тот район, где остались сиротливо мать-их-чертовы-любимые ножки. Кажется, это начинает походить на навязчивую манию. Ну и пусть!