Безрадостно как-то все – аж выть хочется. Но воем делу не поможешь, так что остается только абстрагироваться от кряхтения умирающей, при этом чутко ловя посторонние шумы, и медленно, шаг за шагом, выстраивать в разуме картину происшедшего. Перед внутренним взором Флоры из пустоты вырастают крепкие металлоконструкции несущих колонн, пересекающиеся мощными ребрами перекрытий, пока не сливаются в скелет трех этажей с сердцем в виде пустого зева лифтовой шахты. Прокрутившись, словно на голографической проекции, каркас нарастает толстой шкурой верхней обшивки и этажных перекрытий, приобретая почти законченный вид. И самыми последними воображение ткет из воздуха переборки меж капитальными стенами, формируя сетку внутренних помещений. Условно—готовый образец застывает на миг, а потом в него врезается ножом пьяного инженера острый нос челнока. И почти сразу же, словно этого мало, расцветает цветок с густой багряной сердцевиной от которого расходятся меняющие свой тон от алого к на пронзительно-желтому лепестки с белыми краями. Кажущаяся надежной конструкция мигом корежится перекручивается, частично обрушаясь.
Этажом ниже взрыва фантазия рисует изумрудную точку цвета прицела оставленного хозяйкой крошки «Ру» - это сама Терренс. Точка воспаряет на этаж выше и поворачивает в сторону, попадая в исковерканную паутину внутренних помещений. До места падения оказывается недалеко: если предполагать, конечно, что внутреннее устройство базы не имеет никаких изысков и что взрыв не провел внеплановую и широкомасштабную перепланировку. Приятно осознавать, что с выбором направления она не ошиблась, но услужливая логика добавляет едкий вкус горечи: вряд ли, судя по силе взрыва, комната уцелела в первозданном своем виде, а значит, найти очаровательные родные ножки и верный автомат на тех местах, где они остались малореально.
«Ну и пусть!» - раздраженно отвечает оперативник своим опасениям. – «Зато это эпицентр поисков! Лучше уж попробовать искать оттуда, чем не искать вовсе и понадеяться на милость Ритана!» - Досадливо потерев бровь, а вернее, то место, где она когда-то располагалась на привычной маске, женщина припечатывает саму себя главным аргументом. – «Иначе мне останется только пытаться спрятаться от стаи в этой затраханной пыли, а это – не метод Флориды Терренс!» - И тут же зло фыркает, поняв, что о своих методах не помнит практически ничего.
Тело сотрудницы комплекса конвульсивно дергается и замолкает, застыв в скрюченной позе: пытаться помочь ей было и впрямь бесполезно, разве что добить из милости. «Да хранит тебя Ритан», - в мыслях всплывает давно заученная фраза, за которой, по вине неизвестных обстоятельств, не осталось ничего, кроме установленного порядка слов. Флора, выбрав оптимальный, по ее мнению, маршрут движения, на несколько секунд задерживает взгляд на покойнице, а потом шустрит дальше начинающим надоедать крабопаучьим шагом.
Настроение упало ниже минимальной отметки по любой шкале. Раньше оперативницу раздражала только голограмма, теперь же бесит и доносящаяся откуда-то музыка, превращающая ее попытки двигаться в какой-то экстравагантный танец, родившийся в больной фантазии обкуренного союзара, и лязг и перестук собственных когтей, сопровождающийся шуршащим скрежетом подтягивающегося за руками полу-тела. Все так громко и заметно, что осталось только вбить в голову неоновый транспарант: «Ваша цель тут, если кто еще не понял!».
Несколько десятков секунд, и в противные шумы вплетается новый звук: кажется, делегация встречающих прибыла, и явно не ради того, чтобы наградить ее за бой с Ривасом. Флора застывает на месте, стараясь не издать ни звука. Пока что ставшая было проклятьем пыльная взвесь спасает ее от врага, и остается надеяться, что так будет и дальше. Хрен знает, кто там шагает и в каком количестве – сталкиваться с ними нос к носу никакого желания у женщины нет. А значит, пора осторожненько посторониться и, наверное, даже залечь, пропуская облаву мимо себя. «Если получится, конечно», - меланхолично делает выводы Терренс. Опасный выбор, конечно, и даже смертельный, если загонщики могут видеть сквозь серую муть, но всяко лучше, чем бросаться безоглядно в бой.