В неоновом свете голопроекции купаются в медленном танце мелкие частицы. Как снег, как пепел, как напоминание о том, что уходит безвозвратно. И одновременно, затмевая собой все отстраненные мысли, как тихий символ опасности – из этой непроглядной, все разрастающейся дымки в любой момент могут выскочить хищные псы капитана Риваса, и тогда ей снова придется стать жертвой. И пускай Флора не унылое травоядное, которое беспрекословно подставит глотку под клыки, а сама хищник, встреча со стаей совсем не радует: слишком много времени это займет, слишком снизились шансы на устранение угрозы без потерь. Надо срочно ретироваться, искать недостающие компоненты и готовиться встретить противника во всеоружии.
А коммуникативная сеть все молчит, словно ее владелица осталась совершенно одна посреди этих стылых, тронутых седой изморозью руин. Может, конечно, это глушители не дают выйти на связь с Ортегой, но уверенность в том, что напарник цел, все тает и тает, как снег под ярким солнцем. Придется полагаться на одну себя, а в список необходимых для обнаружения целей включить еще и тело незадачливого техника. Женщина чувствует, как изнутри снова поднимается склизкий ядовитый сгусток злости на себя и всех, кто прямо или косвенно повинен, что она сейчас тычется невесть куда, как слепой котенок, в отчаянной попытке повысить шансы на выживание.
Говорливый шарик, прилипший к ее следам, продолжает тихо бесить, но не он приковывает внимание искалеченной оперативницы. Шорох на грани слуха чуть в стороне – и женщина замирает, опершись на огрызок торса и руку. Пальцы на второй сжимаются в когти, готовые хлестким ударом отбросить первую же мразь, возникшую в поле зрительных или ощущенческих сенсоров. Но вместо подарочка от коменданта Терренс видит изломанную фигуру в голубом – еще одну незадачливую жертву взрыва. Иней в ставших неестественно хрупкими волосах, смертельно бледная кожа, расширившиеся глаза за которыми, кажется, застыл непрочный лед – женщина больше не жилец, и, наверняка зная об этом, все равно продолжает цепляться за малейший шанс на спасение.
Оперативник осматривается, анализируя расположение помещений и несущих конструкций. Безусловно ясно одно – с выбором направления она ошиблась: коридор, судя по всему, располается напротив искомого. А это значит, здесь делать нечего, и пора возвращаться. Конечно, еще до начала боя механический голос автоматического оповестителя приглашал их к лифтовой шахте, но, право дело, сейчас идти к ней было немного несвоевременно.
Посмотрев с толикой жалости на умирающую, Флорида Терренс повела плечами и тут же сделала короткий бросок телескопически удлинившейся рукой, собираясь искорежить и заткнуть наконец надоедливый и отвлекающий голосок, молящий о помощи. А вот несчастная сотрудница – не ребенок, и прямой вины Флоры в ее текущем состоянии нет. Таким образом, «светло-голубую» можно вычеркнуть из сферы интересов сейчас, и из списка живых – немного позже. В настоящее время самой главной задачей является необходимость понять, как попасть-таки в ту, будь она трижды неладна, комнату, где остались милые ее сердцу и безумно необходимые вещи.
Думать. Думать, держа обмороженную в поле зрения для предотвращения глупых поступков. Спешить не надо: сейчас такая ситуация, когда лучше замереть на короткий миг и все взвесить, чтобы не пришлось потом избыточно много бегать. Обгорелый закопченный остов человекоподобный форм с черными липким цветком у шеи со вздохом прикрыл глаза, пытаясь выстроить верный и наиболее быстрый маршрут движения.