Ты его знаешь?.. Приходят новые воспоминания и вопрос окрашивается в новые цвета. Мертвец, которого никто не помнит, мертвец, чьей фотографии никто не ставит подношений и не пьет перед ней, отдавая честь былому. Мертвец... такой мертвец, мертв окончательно. Вот такой смерти, стать забытым всеми, исчезнуть без следа, бояться даже хиспанцы. Взглянул на Мадлен. Забавная мысль, нужно отметить. Они ведь и себя не помнят. Но все это пустяк. Жизнь прошлым — это жизнь под давлением груза, который нужно переть. Прямо почувствовал, как сейчас стал чуть тяжелее под весом новых старых воспоминаний. Встряхнулся, вдохнув холода. Есть только сейчас, а жить оковами былого путь глупцов и зануд!
Выдохнул. Раздухарился как-то... Опять память говорит, что людского в нем капля. Остается надеяться, что между ног, свое родное, а не какой-нибудь воздушный шарик, с автоматической подкачкой при виде женщин.
Покрутил рацию. Завоняло. Зашуршало. К горлу подкатило. Все в голове перемешалось. Лезут покойнички. Дети, женщины, старики... Кого еще ему показывали? Все те, кого он убил. Чувствует, хоть за мир во всем мире он, а погубил людей больше, чем весь их отряд вместе взятый. Бомбы весьма удобное оружие. Удобнее них, разве что вирусы всякие.
Делай. Делай. Делай. Делает! Будто не с альтерэго своим разговаривает, а с женой на кухне обустроившейся, приказы раздающей. Быт убивает любую романтику. Не дави, Малыш, так дела не делаются.
Подобрал отвертку. И что теперь... Вытащить батарею. Обтереть, постучать по ней отверткой, корпус слегка погнув, химию внутри оживляя, засунуть. А потом... присмотрелся к рюкзаку хиспанки спиной к нему вставшей... можно еще чего-нибудь придумать.